Читать книгу "Адмирал Кузнецов. Опальный адмирал - Александр Золототрубов"

— Такой эпизод, и о нем несколько строк! — Он вернул Алафузову документ. — Я еще не знаю деталей атаки линкора, но это смелый шаг Лунина, по сути, подвиг…

Николай Герасимович хотел сказать еще что-то, но ему позвонил Головко. Переговорив с ним, нарком взглянул на Алафузова.

— Немцы потопили еще два транспорта: один с танками, другой с самолетами. Ну а Лунин, говорит комфлот, молодцом. Сумел прорвать охранение линкора и нанести по нему удар.

(Позже, когда адмирал Кузнецов прибыл на Северный флот, капитан 2-го ранга Николай Лунин рассказал ему, как атаковал линкор:

— Я, товарищ народный комиссар, за «Тирпицем» не охотился, просто занял боевую позицию там, где должна была появиться немецкая эскадра. А пятого июля штаб флота сообщил нам, что она вышла в море. Было еще время, я произвел зарядку аккумуляторов, и в шестнадцать ноль-ноль лодка погрузилась. «Ну, держись, Лунин», — сказал я себе. И вскоре началось… Значит так. Сначала я обнаружил в перископ два миноносца, потом появились еще корабли охраны. Стало ясно, что обследуют район и где-то неподалеку от них находятся крупные корабли. Так оно и случилось… Я взглянул в перископ, и перехватило дыхание — линкор «Тирпиц»! Следом за ним шел тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» и до десятка эсминцев. Шли противолодочным зигзагом, стало быть, решил я, немцы боятся, что в этом районе могут быть советские лодки, надо действовать осторожно. Что мне оставалось делать в такой ситуации? — Лунин добродушно улыбнулся, хитро прищурив глаза. — Атаковать! Но мне чертовски не повезло. Неожиданно эскадра повернула влево на девяносто градусов. Огорчился в душе, но что поделаешь… Теперь корабли шли в кильватер, дистанция между линкором и тяжелым крейсером примерно двадцать кабельтовых. Моя лодка оказалась относительно линкора противника на расходящихся контркурсах. Оставалось одно — выйти в атаку носовыми торпедным аппаратами. Только бы успеть это сделать…

— Наверное, рискованно было охотиться за «Тирпицем», ведь его охраняла дюжина эсминцев? — спросил нарком.

— Факт, рискованно, — признался Лунин. — И если кто говорит, что, мол, ерунда, не верьте ему… Так вот насчет атаки… — Лунин провел пальцами по подбородку. — Я замер у перископа — хотелось скорее занять выгодную позицию. На душе тревожно: удастся ли? Пока все шло гладко, и я полагал, что вот-вот атакую пирата. Но я был слишком самонадеян! Эскадра повернула вправо. Линкор показал левый борт, курсовой угол семь градусов. Я мигом развернул лодку на кормовые аппараты и выпустил по линкору четыре торпеды. Лодка сразу же погрузилась на глубину. Отчего так спешил? В момент залпа лодка находилась внутри строя эскадры, и я опасался, что миноносцы обнаружат ее. Через две минуты пятнадцать секунд акустик доложил о взрыве торпед. — Лунин сделал паузу, посмотрел на Кузнецова. — Все ли четыре торпеды попали в «Тирпица»? Вряд ли… А вот две торпеды его поразили — за это ручаюсь. В то же время допускаю возможность, что головной эсминец, повернувший в момент выстрела на контркурс, перехватил одну торпеду на себя…

— Ты хочешь что-то добавить? — Нарком посмотрел на сидевшего рядом Головко.

— Мы с комбригом Виноградовым тщательно изучили отчет Лунина, кальку с маневрированием лодки «К-21» — все убедительно свидетельствует об успехе торпедного удара, — воодушевленно произнес Головко. — И еще одна деталь. Во время атаки Лунин определил скорость хода линкора в двадцать два узла. А когда английский воздушный разведчик обнаружил немецкую эскадру, корабли шли десятиузловым ходом. Ясно, что шли малым ходом из-за подбитого линкора. Через несколько дней после атаки Лунина адмирал Фишер сообщил мне, что по данным английской разведки «Тирпиц» встал на ремонт в Альтен-фьорде и что англичане считают это следствием атаки нашей подводной лодки.

— Атака смелая и рисковая, рад поздравить вас, Николай Александрович, с большим успехом! — Нарком крепко пожал герою руку.

— Служу Советскому Союзу! — произнес Лунин и не по-уставному добавил: — Мы этих паршивых фрицев, товарищ народный комиссар, будем бить, как водяных крыс! — А.З.)

В сопровождении адмирала Алафузова в кабинет наркома ВМФ СССР вошли контр-адмирал Майлс и его переводчик, высокий, сутулый брюнет с серо-зелеными глазами. Николай Герасимович был знаком с Майлсом, при первой же встрече с ним понял, что англичанин ведет себя сдержанно, словно боится в чем-то проговориться. Сейчас Майлс поздоровался, на его полном лице светилась улыбка, а глаза будто говорили: «Хотя, сэр адмирал, и случилась беда с конвоем, я рад вас видеть!» Николай Герасимович ответил на приветствие англичанина сухо.

— Господин Майлс, мы с вами делаем одно дело — сражаемся против фашистов, и я хотел бы, чтобы в наших взаимоотношениях превалировал именно этот вопрос, — сказал Кузнецов, приглашая адмирала сесть. Тот сел в кресло рядом со стулом, за которым стоял нарком. — Семнадцатый конвой понес большие потери. Не скрою, Верховный главнокомандующий Сталин весьма этим обеспокоен. Чем объяснить, что корабли охранения бросили конвой и это привело к его гибели? Теперь это вполне очевидно. И если нам удалось спасти чуть больше десяти транспортов, то сделано это было благодаря тем решительным мерам, которые принял командующий Северным флотом вице-адмирал Головко.

— Я ценю ту заботу, которую проявил сэр Головко о судах, — сказал Майлс. — Сегодня утром я получил ответ от первого лорда адмиралтейства Дадли Паунда. Скажу вам честно, сэр Кузнецов, ответ меня не удовлетворил. По его словам, он имел намерение заманить в западню немецкую эскадру, которая вышла на перехват конвоя, с этой целью и было решено оттянуть от него крейсера и эсминцы. Но что-то у наших адмиралов сорвалось. Зато враг обрушил удар на неохраняемые суда конвоя. Печально, но факт! — Майлс немного помолчал. — Если можно, сэр Кузнецов, я просил бы у вас стакан чаю…

Алафузов принес чай.

— Я не знаю, почему мой коллега адмирал Паунд так испугался немецкой эскадры, вышедшей на перехват конвоя. Никак не понимаю, ведь у англичан было почти втрое больше сил. Может быть, вы, сэр Кузнецов, раскроете мне секрет моего адмиралтейства?

Нарком не хотел вступать в полемику с Майлсом, но заявил:

— Я не могу разделить точку зрения господина Паунда. Пятого июля после полудня немецкие корабли обнаружила советская подводная лодка «К-21». Повторяю, это было пятого июля, а днем раньше, четвертого июля, поздно вечером английское адмиралтейство отдало приказ командиру сил охранения капитану 3-го ранга Бруму и командующему крейсерской эскадрой Тови о рассредоточении конвоя и самостоятельном следовании в русские порты. Где же логика? Немецкие корабли еще не вышли в море, а адмиралтейство поспешило отдать приказ.

Англичанин смутился, но глаз не прятал и открыто смотрел Кузнецову в лицо. А нарком ВМФ продолжал:

— У нас, русских, такое поведение союзника называется, мягко говоря, неблагородным.

— Скажите, сэр Кузнецов, проще: трусость допустили наши адмиралы, — улыбнулся Майлс. — Я сегодня же вновь запрошу свое начальство, — пообещал он. — Мне вся эта история не ясна до конца, и возражать против ваших доводов я не могу.