Читать книгу "Булгаков и "Маргарита", или История несчастной любви "Мастера" - Владимир Колганов"

«Из какой дивизии?.. Рыбак рыбака видит издалека, — улыбается незнакомец… Незнакомец мне нравился: мужественное лицо, военная выправка… Я доверял своей интуиции, своему чутью, хотя и молодому, незрелому, доверял первому впечатлению о человеке… Я понял, что он из местного подполья, где соблюдается строжайшая конспирация…»

Дальше можно не читать, но если еще не все разобрались, тогда продолжим. Вот уже он в немецком концентрационном лагере. Спешу успокоить — незнакомец подпольщик тут совершенно ни при чем. Просто наш герой попытался выбраться из города и нарвался на немецкий патруль. Интуиции на сей раз не хватило…

«Ночами, лежа на своей жесткой железной кровати, ворочаясь с боку на бок, я непрестанно думал о побеге… Но риск побега должен быть оправдан… Сейчас бежать нельзя. Надо терпеливо готовить побег, постараться вырвать на свободу как можно больше узников. А для этого требуется получше разобраться в обстановке и изучить врага. В госпиталь непрерывно поступали немецкие офицеры. Я наблюдал за ними, стремился изучить характеры, привычки, вкусы… Я обрел цель и готовился стать разведчиком в тылу врага, чтобы бороться с фашизмом во имя Родины, Правды и Справедливости на Земле…»

«Побольше вырвать на свободу» не пришлось. Бежал, но почему-то в одиночку. Потом был снова арест и опять побег. Тухачевский, согласно его собственному признанию, бежал из германского плена пять раз. Михаил Владимирович Михалков — двенадцать! Ну разве не герой?

И опять без документов, правда, с хорошим знанием немецкого языка, да еще в немецкой форме.

«— Документы есть?

— Никак нет, господин капитан».

Снова ему верят на слово — теперь уже не русские, а немцы. Ну прямо сплошное головотяпство, а не мировая война!

«Так я попал во 2-ю штабную роту танковой дивизии СС „Великая Германия“, которой командовал капитан Берш…»

И снова встреча с подпольщиками — надо же, как везет!

«Иные подумают: „Разве мог Афанасьев сразу довериться незнакомцу, да еще одетому в немецкую форму?“»

Да мог же, мог! И не он один. Но только при одном условии — если наш герой обладал талантом Вольфа Мессинга. Не больше, но никак не меньше.

И вот уже где-то в Европе, кажется, в Женеве. Герою едва исполнилось… двадцать один год:

«Безошибочным чутьем Белобородов распознал во мне союзника, которому можно полностью доверять».

Нет, это уже явный перебор! Так нельзя! Но дальше больше — опытный профессионал Белобородов посвящает нашего героя в тайны европейских разведок, рассказывает о составе своей организации (речь чуть ли не о «Красной капелле») и с ходу поручает важное задание…

Но вот возвращение в штабную роту:

«— Ваши документы!

— Я не был аттестован.

— Когда вы отстали от части?

— В середине января.

— А сейчас август. Где вы болтались?»

Это надо же, хоть плачь — опять без документов! Да сколько ж можно?!

Но через некоторое время опять:

«— Потерял офицерскую книжку, куда-то запропастилась, а может быть, осталась в части, в моем личном деле, холера ее возьми!

— А где твоя часть?

— Если б я знал, болтаюсь по лесам, ищу ее…»

Потом все повторяется еще не раз.

«В октябре 1944 года судьба вынесла меня из Курляндского котла, и я покинул Латвию на немецком теплоходе „Герман Геринг“… Генрих Мюллер, капитан танковой дивизии СС „Мертвая голова“, 1919 года рождения, из Дюссельдорфа. Это я!»

Вот в это уже как-то верится. А дальше — переход через линию фронта, Смерш, пять лет тюремного заключения по приговору суда, несколько лет ссылки, реабилитация в переломный 1956 год и публикация стихов под чужой фамилией, видимо, не без содействия любящего брата. Вот, пожалуй, и все…

Да, чуть не забыл — что-то там было у него по поводу гипноза и Вольфа Мессинга:

«Читаю лекции: „Разведка и контрразведка“, „Гипноз, телепатия, йога“».

Вот даже как!

«Я тогда очень интересовался гипнозом, телепатией и йогой и хотел, чтобы Мессинг помог мне разобраться в моей военной судьбе, объяснил, как мне удалось преодолеть, казалось бы, непреодолимые трудности. Он не отказался…»

Так, может, вся эта невероятная история — результат гипноза? Вольф Мессинг помог «разобраться» и «объяснил» Михаилу Михалкову — и все это путем внушения, — что тот был героическим разведчиком во вражеском тылу. Увы, гипнотизер слабо разбирался в специфических деталях, поэтому и возникли кое-какие нестыковки.

Но что произошло на самом деле — вот вопрос! И еще — не эта ли история стала причиной размолвки между Александром Владимировичем и остальными Михалковыми?

Беда с этими историками! То ли большие знания их заставляют делать выводы, которые прочим гражданам оказываются не под силу. То ли мучает ностальгия по прошлому, по благословенным дням, когда приходилось жить в пещерах, а мясо мамонта делили в зависимости от близости к вождям. А то вдруг нелестное мнение о государях и генсеках приводит к мысли, что справиться с насущными проблемами, облагодетельствовать соотечественников сможет только он сам — начитанный, всезнающий и честолюбивый.

Вот и двоюродный дед Андрея Кончаловского, похоже, возомнил. Нет, к власти вроде бы не рвался, хотя в конце последней мировой войны стал одним из лидеров русской национальной партии, точнее говоря, возглавил смоленское отделение Национал-социалистической трудовой партии России, созданной неким Брониславом Каминским, будущим бригадефюрером СС. Ну что ж, опять русский фашист, не много ли? Чтобы разобраться в мотивах поступков одного из Кончаловских, перечитаем его обращение, направленное летом 1943 года в Оперативный штаб рейхсляйтера Розенберга, он располагался в Минске. К тому времени Дмитрий Петрович уже второй год находился на оккупированной территории, сотрудничая с органами нацистской пропаганды. Вот что он писал:

«Цель нижеследующих размышлений — предельно честно высказать мое мнение по поводу положения на т. н. освобожденных восточных территориях. Это положение является результатом немецкой политики, которая, по моему мнению, абсолютно неверна и наносит вред Германии. Она, если ее не изменить, может сыграть роковую роль. Моей вывод зиждется на общеизвестных объективных фактах и более чем годовом опыте добровольного сотрудничества с немецкой антибольшевистской пропагандой. Я высказываю свою точку зрения не как недоброжелательный критик, а как человек, глубоко и искренне почитающий немецкий народ, преклоняющийся перед его положительными качествами, сочувствовавший его судьбе на протяжении последней четверти века, я говорю как человек, в юности живший в Германии, учившийся в немецком университете, впитавший немецкие культурные ценности и сохранивший в своей душе благодарность за счастие быть воспитанным и идейно, и нравственно по немецкому лекалу».

Если убрать привычное многословие, которым страдают и некоторые другие члены семейства Михалковых-Кончаловских, останутся лишь несколько строк, которые и стоит обсудить: