Читать книгу "Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики - Ольга Игоревна Тогоева"

свободу. На это, пусть и косвенно, указывала фраза из уже знакомых нам «Рассуждений», автор которых в заключение отмечал, что Анна «была оправдана»[1179].

Что касается самой Марты, то о ее дальнейшей судьбе нам известно чуть больше. Согласно приговору парламента, она действительно вернулась в родной город, где вплоть до декабря 1599 г. находилась под надзором властей. Однако затем, благодаря поддержке Александра де Ларошфуко, настоятеля монастыря Сен-Мартен в Рандане (Овернь) и родного брата епископа Клермонтского Франсуа (будущего кардинала де Ларошфуко), нашей героине удалось бежать из Роморантена[1180]. Новый покровитель вывез ее вместе с отцом и старшей сестрой Сильвиной сначала в Авиньон, а оттуда – в Рим, дабы подтвердить одержимость молодой женщины в папской курии[1181]. Шестнадцатого апреля 1600 г. Марта прибыла в Ватикан, однако аудиенции у понтифика не получила. Этому отказу предшествовали весьма активные переговоры, которые по приказу Генриха IV провел кардинал Арно д'Осса с французскими иезуитами, проживавшими в Риме и приютившими у себя семейство Броссье. При личной встрече с братом Жаком Сирмоном 16 апреля кардинал намекнул ему «как другу» (l'avois adverty en amy), что поддержка этой мошенницы и ее родных, поведение которых создает угрозу для отношений французского короля с папой римским, может стоить иезуитам права вернуться в королевство, откуда они были изгнаны в 1594 г. Утром 17 апреля д'Осса получил личную аудиенцию у Климента VIII и убедил его ничего не предпринимать в отношении Марты Броссье, не посоветовавшись с ним самим[1182]. Таким образом, как уверял кардинал Генриха IV в письме от 9 мая 1600 г., девушка более не представляла ни интереса, ни какой бы то ни было опасности для Французского королевства, поскольку превратилась в Италии в «объект для насмешек, который заставляет смеяться абсолютно всех, даже самых простых и доверчивых людей»[1183]…

* * *

И здесь история Марты Броссье заканчивается. Мы уже никогда не узнаем о ее дальнейшей судьбе: с кем и какие отношения связывали ее в Италии, вернулась ли она когда-нибудь в родной Роморантен и что стало с ее семьей. Однако благодаря имеющимся у нас архивным документам жизнь этой француженки предстала перед нами в совершенно ином свете, нежели ее изображали в тех официальных сочинениях, которые получили широкое распространение не только в самом королевстве, но и за его пределами[1184]. Располагай мы только ими, и казус Марты Броссье так и остался бы для нас еще одной иллюстрацией сложной политической и религиозной обстановки, сложившейся во Франции накануне и сразу после принятия Нантского эдикта. Тексты, имевшие «локальное» происхождение, позволили нам, тем не менее, рассмотреть эту историю под совершенно иным углом зрения.

Мы увидели молодую женщину, более всего в жизни желавшую избавиться от опеки семьи, обрести хоть какую-то личную свободу и стремившуюся достичь своей цели любыми законными (как уход в монастырь) и незаконными (как побег из дома) средствами. Только третья попытка Марты оказалась успешной, и она получила – пусть и ненадолго – внимание и уважение окружающих и даже любовь, о которой в силу обстоятельств не могла и мечтать. Одержимость, избранная ею как сознательная стратегия поведения, послужила ей в полной мере, ведь она нашла поддержку даже у своих родственников, с удовольствием воспользовавшихся сложившейся ситуацией. Мошенничество, которым столь успешно занималось семейство Броссье, позволило им забыть не только о позоре, который принес им побег дочери, но и о материальных трудностях, преследовавших их на протяжении многих лет. Вот только замуж ни одна из сестер Броссье, похоже, так и не вышла…

Впрочем, история нашей героини заставляет задуматься не только о том, на какие хитрости порой отваживались простые обыватели в погоне за счастьем. В неменьшей степени она свидетельствует, что порой самая, казалось бы, мелкая деталь, встреченная нами в источниках и незамеченная поколениями исследователей именно в силу ее незначительности, может оказаться решающей при анализе сюжета, которому посвящены многочисленные документы и десятки исследований и в котором вроде бы не осталось ничего нового и интересного. Именно такой деталью стало в казусе Марты Броссье мимолетное упоминание о ее возможных занятиях проституцией, позволившее связать воедино два совершенно разных корпуса имеющихся в нашем распоряжении документов и обнаружить за традиционным рассказом о трудностях принятия Нантского эдикта историю совершенно конкретной молодой женщины, историю ее переживаний и борьбы за личное счастье.

Любопытно при этом отметить, насколько представления (и предрассудки) французского общества рубежа XVI–XVII вв., столь сильно повлиявшие на судьбу нашей героини, остались неизменными по сравнению с более ранним временем – периодом Средневековья. Обвинения в занятиях проституцией, которые ждали любую незамужнюю особу, рискни она вести самостоятельную жизнь; ведовские процессы и дела об одержимости, часто имевшие политическую подоплеку и использовавшиеся в религиозной пропаганде[1185]; побеги из родительского дома и свободная любовь, не связанная узами брака, порицаемые не только официальной церковью, но и обществом в целом, – все эти идеи никуда не исчезли из системы мировосприятия людей раннего Нового времени и были заимствованы ими из предшествующей эпохи.

Впрочем, как показывает практика, и в более поздний период – уже в XVIII столетии – представления, сформировавшиеся или получившие развитие в период Средневековья и даже существенно раньше, оставались значимыми для большинства людей, сколь бы образованными и «современными» они ни являлись. Наш последний рассказ будет посвящен именно этой особенности человеческого восприятия – тем неизменным «узелкам, завязанным на память»[1186], которые формируют сознание индивида, позволяя ему находить аналогии для всего нового и удивительного и, таким образом, примиряться с ним и встраивать его в уже отчасти известную картину мира, будь то явления «большой» истории или незначительные, но от того не менее странные события, происходящие здесь и сейчас.

Глава 13. История Маргариты Ле Петур, которая никого не любила… но все-таки вышла замуж

Думаю, среди моих коллег-медиевистов, а особенно среди тех, кто занимается историей средневековой Франции, найдется немало любителей заглянуть при случае в книжную лавочку при музее Клюни. Порой там можно обнаружить редкие и весьма ценные издания, которых не найти нигде больше. Я и сама не раз убеждалась в этом, практически в каждый свой приезд в Париж унося из особняка на площади Поля Пенлеве очередное сокровище.

Именно там был мною найден и без раздумий приобретен увесистый том под названием «Палачи во Франции»[1187]. Возможно, эта работа и не отличалась особой научностью (в ней было маловато примечаний, практически полностью отсутствовал источниковедческий анализ и преобладала описательность изложения), но, учитывая скромное число специальных исследований по данной теме[1188], книга Фредерика Армана обещала стать отличным подспорьем в работе. В ней был