Читать книгу "Искатель - Тана Френч"

– Все будет нормально, – сказал Кел бессмысленно, оставил О’Лири, отменил “скорую” и огородил место поимки.

Кел тогда был уязвим – от него только что ушла Донна. Почти весь предыдущий год он пытался выпутаться в потемках изо всяких осложнений и последствий этих осложнений и не понимал, когда оно кончится. Совершенно не сомневался: О’Лири был уверен, что Джеремайя лезет в карман за пистолетом, чего многим ребятам хватило бы. Но для Кела над и под этим фактом столько других слоев, что не разберешь, важен сам факт или нет. Важно было то, что им с О’Лири полагалось охранять безопасность других людей. Они всегда считали себя хорошими легавыми – теми, кто старается со всеми поступать по-честному. Очень старались, даже когда многие их на дух не выносили, даже когда другие ребята день ото дня вели себя все гнуснее, а некоторые были злыми, как гремучие змеи, с самого начала. Они с О’Лири прошли этот чертов тренинг восприимчивости. Но в итоге так сложилось, что они чуть не убили восемнадцатилетнего пацана. Кел понимал, что это невыразимо скверно – Джеремайя на том тротуаре оказался на волосок от смерти, смотрел на них и ждал гибели, – но сколько бы Кел ни копался в себе, не получалось отыскать точку, в которой удалось бы все сделать правильно. Мог бы остаться сторожить под окном у Джеремайи и не дать ему сбежать, но вряд ли это бы что-то исправило.

Доложил в Отдел служебных расследований, что Джеремайя полез в карман. Послужной список у Кела был хороший, жалоб на него было меньше, чем на большинство других легавых, в ОСР ему верили. Может, это и правда – Кел так считает, он думает, что, наверное, именно это О’Лири и видел. Но неизменно вот что: он сказал так в ОСР не потому, что считал это правильным. Сказал, потому что знал: все вокруг считают, что это правильно, – а сам-то понятия не имел. Кела так оглушило саранчовое стрекотание гнева, неправоты и последствий, что он перестал слышать ровный пульс собственного кодекса и обнаружил, что вынужден обращаться за подсказкой к другим людям, а это само по себе было фундаментальным и непростительным нарушением Келова кодекса.

Когда подал заявление об уходе и сержант спросил его о причинах, Кел о Джеремайе не заикнулся. Сержант решил бы, что у Кела поехала его достославная крыша, раз он распсиховался насчет случая, в котором никто увечий не получил, если не считать ссадин на коленках. Кел не смог бы объяснить, что дело не в том, что он больше не в силах нести службу. Дело в том, что либо ему, либо службе нельзя доверять.

Из своего нескончаемого своенравия река решила сегодня быть обаятельной. Окуни мелки, но всего за полчаса Кел ловит их столько, что хватит на добрый ужин. Продолжает рыбачить – даже после того, как холод пробирается внутрь и ноет у него в суставах, от чего Кел чувствует себя стариком. Собирает снаряжение, только когда свет в ветвях начинает тускнеть и сжиматься и вода от этого делается зелено-черной и насупленной. Возвращаться сегодня домой впотьмах Келу не хочется.

Шагая по тропинке к себе, он видит Марта у своей калитки, тот глядит через дорогу на разросшуюся изгородь и поля, где тут и там лежат рулоны сена, смотрит на золото небес. Тонкая кудель дыма сочится у него изо рта и плывет над дорогой. Рядом с ним Коджак выкусывает из шерсти блоху.

Кел подходит ближе, Март поворачивает голову и бросает окурок себе под сапог.

– А вот и наш смелый охотник, – лыбясь, говорит он. – Как добыча?

– Стая окуней, – говорит Кел, поднимая мешок с уловом. – Хочешь?

Март отмахивается.

– Не йим я рыбу. У меня от ней депрессия. Каждую пятницу у нас она всю жизнь бывала, пока матушка не преставилась. Йил ее столько, что до гроба хватит.

– Мне оно так должно быть с мамалыгой, – говорит Кел. – Но нет. Я б мамалыгу ел хоть каждый день и два раза в воскресенье, если б дали.

– А это что, блить, за мамалыга такая? – интересуется Март. – Какую фильму ни возьми, везде ковбои ее едят, но никто не снисходит объяснить, что это такое. Манка это, что ли, или какое вообще?

– Из кукурузной муки делается, – поясняет Кел. – Варишь и подаешь с чем нравится. Лично мое любимое – мамалыга с креветками. Если разживусь, приглашу тебя попробовать.

– Норин бы заказала такое спецом для тебя. Если ты ей блюзца закатишь.

– Может быть, – говорит Кел. На ум приходит, как Белинда сегодня поздоровалась с ним в окошко. Вряд ли Норин сейчас в настроении заказывать спецом для него что бы то ни было.

– Ты мне тут, что ли, ностальгию развел, братец? – спрашивает Март, пристально вглядываясь в него. – Я на тебя двадцать фунтов поставил в “Шоне Оге”, что ты тут задержишься не меньше чем на год. Не подводи меня.

– Я никуда не собираюсь съезжать, – говорит Кел. – С кем поспорил?

– Не твоя печаль. Они все там орава старых дураков, хорошую ставку не учуют, даже если она их стукнет.

– Может, мне самому стоит чуток поставить на себя же, – говорит Кел. – Какие у меня шансы?

– Не бери в голову. Если поможешь мне выиграть, я тебе немножко отсыплю.

– Выглядишь хорошо, – говорит Кел. Это правда. Март, может, не шибко свеж, но бодрость и движения сейчас даются ему без тех усилий, каких ему все это стоило в последние дни. Свое присутствие у калитки Кела он, похоже, объяснять не собирается. – Отоспался для красоты в этот раз?

– Ох батюшки, это да. Дрых без просыпу. Что бы там за хренотень ни была, больше она никому мешать спать не будет. – Март тыкает в пакет с уловом клюкой. – Молодец ты. Что будешь делать с тем, что сам не съешь?

– Да вот думаю, – говорит Кел. – В морозилку ко мне не поместится. Знай я, как найти Малахи, дал бы ему – за радости той ночи.

Март обдумывает это, кивает.

– Может, и неплохая мысль. Малахи, правда, в горах живет. Ты его не найдешь. Отдай мне, я прослежу, чтоб ему доставили.

Март с Коджаком идут с Келом к его дому, чтобы получить пакет с рыбой, но внутрь не заходят. Март опирается плечом о косяк раскрытой двери – угловатый очерк, подсвеченный закатом. Коджак оседает у его ног.

– Особняк смотрится хорошо, – говорит Март, оглядывая гостиную.

– Долгая работа, – говорит Кел. – Много еще надо успеть доделать, пока зима не заявилась.

– Ты, я гляжу, себе подмастерье завел, – говорит Март, наклоняясь и вынимая веточку у Коджака из шерсти. – Это чуток ускорит дело.

– В смысле?

– Трей Редди тебе помогает.

Кел ждал этого не одну неделю, но совпадение по времени занятное.

– Ага, – говорит он, отыскивая в буфете большой пакет-струну. – Ребенок искал работу, ну я и прикинул, что мне не помешает.

– Я тебя не предупреждал разве насчет Редди? – укоризненно спрашивает Март. – Вахлачье. Подметки на ходу режут и тебе же назавтра продают.

– Предупреждал, – соглашается Кел. – Я ж не знал, какая у малявки фамилия, так и не сразу понял, кто это. И у меня вроде ничего не пропало.