Читать книгу "Когда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога - Джошуа Мезрич"

Говоря о пожертвовании почки, доктор Ашер описывает свой опыт как «прыжок веры», хотя вся информация об операции была ей известна лучше, чем кому-либо. Несмотря на статистику, вам приходится доверять свою жизнь другому человеку. Если что-то пойдет не так, например гармонический скальпель[123] сместится, то ваша жизнь изменится навсегда. Доктор Ашер не жалеет о своем решении. Наоборот, она гордится своим поступком.

А вот вам пример, почему цифры не всегда влияют на решение донора. Ко мне пришел потенциальный донор, который хотел отдать почку своей жене. Она была любовью всей его жизни и матерью его детей. Одна крупная программа уже отказала ему по медицинским показаниям. У него отсутствовали абсолютные противопоказания вроде диабета, заболеваний сердца и рака, но он был тучным, имел высокое кровяное давление и курил. Все это повышало вероятность возникновения у него проблем с оставшейся почкой.

Когда я впервые его увидел, у меня тоже возникли сомнения. Однако он сказал: «Я знаю, что рискую немного больше, чем среднестатистический донор. Я понимаю. Но вы должны мне помочь. Я очень хочу это сделать. Моя жена – эта вся моя жизнь. Наша семья без нее не справится. Она так много сделала для меня. Если вы позволите мне отдать ей почку, я всегда буду вам благодарен. Я подпишу любые бумаги. Обещаю, я не подам на вас в суд. Если с моей оставшейся почкой что-то случится и мне потребуется диализ, я буду знать, что оно того стоило. Я нисколько не сомневаюсь».

Что тут можно ответить? Тот мужчина был в курсе подробностей операции и осознавал риск, о котором я ему рассказал. Разве это было не его тело? Мог ли я указывать ему, как поступить? Разумеется, человек иногда может принимать неразумные и опасные решения в отношении себя, чтобы защитить того, кого он любит. Был ли риск настолько высоким, чтобы ему отказать? Мы бы не позволили матерям и отцам жертвовать своим сердцем ради ребенка, хотя многие готовы пойти на это.

В итоге я одобрил просьбу мужчины, но сделал ему предупреждение. Оно не основано на точных данных, но я в него верю: «Если вы пожертвуете почку и перестанете курить, то, вероятно, станете здоровее, чем в случае, если почка останется при вас и вы продолжите курить» (разумеется, худший сценарий оставался наиболее вероятным: если бы он отдал почку и продолжил курить).

Мы не позволяем матерям и отцам жертвовать своим сердцем ради ребенка, хотя многие готовы пойти на это.

Операция проходила сложно из-за крупных габаритов пациента, и у него были довольно тяжелые дни во время восстановительного периода. Однако в итоге все закончилось хорошо (на данный момент). У его жены тоже все отлично. Когда он пришел ко мне на прием примерно через месяц после операции, я спросил, что он думает о процессе в целом. Он сказал: «Док, это лучшее, что я сделал в своей жизни. Да, у меня были сложные дни, но зато моя жена со мной. Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить вас за то, что вы сделали для моей семьи». Он крепко и тепло пожал мне руку своей крупной красноватой рукой. Это была рука человека, который всю жизнь занимался физическим трудом и был готов пойти на все, чтобы обеспечить свою семью всем необходимым.

В одном он ошибался: это не я, а он сделал всё для его семьи.

Женщины жертвуют органы гораздо чаще мужчин, и это еще один пример того, почему именно женский пол является сильным.

Извлечение донорской почки производится лапароскопически, поэтому эта процедура отличается от тех, что я описывал ранее. Как только пациент засыпает на операционном столе, его переворачивают на бок (женщины жертвуют органы гораздо чаще мужчин, и это еще один пример того, почему именно женский пол является сильным). Если мы собираемся извлечь левую почку, то кладем пациента на правый бок, и наоборот. Чаще мы берем левую почку, потому что ее вена короче и проще для имплантации. Затем мы аккуратно делаем прокол в левом нижнем квадранте сбоку от пупка (но чуть ниже), ощущая несколько преград, пока игла аккуратно проникает в брюшную полость. После этого мы нагнетаем CO2, и живот раздувает от газа, благодаря чему там появляется свободное пространство и видимость улучшается.

В этот момент мы вводим первый рабочий порт с камерой внутри. С помощью камеры мы наблюдаем за тканями, фасцией и мышцами, пока медленно продвигаемся внутрь брюшной полости. Когда этот порт оказывается на месте, мы вводим другие рабочие порты. Затем проталкиваем через порты длинные тонкие инструменты, продолжая наблюдать за процессом с помощью пятимиллиметровой камеры. Обычно хирург использует два инструмента: зажим или отсасыватель в левой руке и гармонический скальпель в правой. Этот инструмент с забавным названием имеет на конце два лезвия, которые начинают удивительно быстро вибрировать (55 000 вибраций в секунду) после нажатия на кнопку. Мы используем его (вставляя пальцы в два кольца, как у ножниц), чтобы рассекать и разделять структуры, включая кровеносные сосуды. Маленькие сосуды запаиваются с помощью вибраций.

На этом этапе операции мы сдвигаем кишечник, чтобы добраться до почки и мочеточника, который располагается за ней. Эта часть достаточно проста. Затем отодвигаем селезенку подальше от почки. Тут нужно быть предельно осторожным, чтобы не повредить селезенку: она представляет собой сумку, наполненную кровью, и малейшее повреждение может привести к такому сильному кровотечению, что селезенку придется удалить. Как только почка обнажена, можно приступать к выделению кровеносных сосудов. Обычно это одна вена и одна артерия, но возможны вариации. Об особенностях анатомии мы узнаем заранее благодаря компьютерной томографии, позволяющей увидеть все структуры. Иногда у почек бывает две и даже три артерии и вены. Обнажать эти сосуды интересно, но и волнительно. Мы медленно продвигаемся, наблюдая за кончиком инструмента на экране. Крайне важно не проткнуть вену, поскольку кровотечение сложно контролировать, и увидеть что-то с помощью камеры будет непросто. Сначала мы выделяем вену, а затем артерию, удаляем надпочечник и отсоединяем надпочечную вену. Затем мы отходим назад, освобождаем почку от связок сзади и переворачиваем ее, чтобы убедиться, что она держится только на сосудах и мочеточнике.

Чаще мы берем левую почку, потому что ее вена короче и проще для имплантации.

Теперь можно извлекать орган. Мы делаем маленький надрез ниже линии бикини пациента – такой же делают при кесаревом сечении. После этого раскрываем брюшную полость и помещаем внутрь металлическую трубку с раскрывающейся сумкой, проталкиваем туда же камеру и готовимся к удалению нашей фасолинки.

В первую очередь необходимо удостовериться, что в соседней операционной, где будет проходить имплантация, все готово. Там должен находиться лед и раствор Висконсинского университета для промывания почки. Мы вводим линейный степлер через умбиликальный[124] порт. У этого степлера есть большие «челюсти», которыми зажимают мочеточник, артерию и вену. После нажатия на кнопку он накладывает три ряда титановых скоб на сторону, которая остается внутри тела, и столько же на сторону, которая «уходит» вместе с почкой, а между ними делает разрез. Периодически мы подаем степлер медсестре, которая заправляет его и возвращает нам. После того как все сосуды пересечены, мы, глядя в монитор, разворачиваем сумку из металлической трубки и ловим в нее почку, как золотую рыбку в сачок. Затем сумка затягивается, и мы вытаскиваем мешок с рыбкой – ой, то есть с почкой, – из живота и передаем его хирургу реципиента, который срезает скобы, промывает почку холодным раствором и готовит к имплантации.