Читать книгу "Дамоклов меч над звездным троном - Татьяна Степанова"

Колосов зашел в пресс-центр сам. По его лицу Катя прочла: он отсутствовал не зря. Произошло нечто важное.

— Где ты был?

— Где я не был, лучше спроси, — он сел на край стола. От его куртки пахло дождем и мокрой кожей.

— «Крейсер» снялся с якоря, — сообщил он.

— Когда?

— Час назад. Идут в Москву. А у меня вот, — он расстегнул «молнию» на куртке, вытащил из внутреннего кармана сложенные трубкой бумаги. У него была такая дурная привычка — небрежничать с официальными документами.

Катя пробежала глазами первый абзац и…

— Неужели это то, что мы так долго с тобой ждали? — спросила она. — Криптографическое исследование шифра на жетонах?

— Да нет никакого шифра, — Колосов стукнул кулаком по столу. — Нет, и не было никогда. Я сам должен был догадаться, если бы… Черт…

— Вот тут у меня переписаны номера и буквы со всех жетонов, кроме того, что был обнаружен на Бокове, — Катя достала из стола листок с записями, которые она тоже когда-то силилась расшифровать. — Тут в описании есть гравировка с боковского жетона?

— Вот она, — Колосов выложил перед ней фото.

— Но тут надпись какая-то другая. Короткая совсем: К66У№ и все, после номера цифр нет. На всех других жетонах есть цифры после номера, а на этом нет. Как криптограф это объясняет?

— Криптограф? Он это никак не объясняет. Тебе я объясню, — Колосов развернул к себе заключение. Во всех его жестах сквозили нетерпение и досада.

— Все же что говорит эксперт? — настойчиво переспросила Катя. — Не рви документы. Они ни в чем не виноваты.

— Это не шифр — вот что он говорит. Никаким шифром тут никогда и не пахло.

— А что же это тогда такое?

— Это способ записи информации, записи данных — причем простейший.

— Простейший? — воскликнула Катя. — Ничего себе!

— По данным эксперта, перед нами не что иное, как способ записи данных, используемый при инвентаризации экспонатов с фиксацией дат происхождения и поступления.

— Поступления куда?

— В музейную коллекцию, — Колосов перелистал страницы и прочитал вывод эксперта: «Похожий порядок записи данных принят за основу при инвентаризации сводных каталогов». При таком порядке первая буква обозначает каталог коллекции, к которой причислен данный экспонат. В исследуемых записях первой везде идет буква "К". За ней обычно пишется точная или предполагаемая дата создания или изготовления экспоната, затем пишется первая буква названия коллекции — в исследуемых образцах это везде буква "У". И далее под номером регистрации записывается дата поступления экспоната в собрание. Указанный порядок инвентаризации ныне практически не используется, но в прошлом был принят за основу в ряде музеев Ленинграда-Петербурга, в том числе и в ряде каталогов Эрмитажа и музея имени Петра Великого — бывшей Кунсткамере.

— Кунсткамере?! — Катя смотрела на текст, на Колосова, но перед глазами ее прыгали одни только буквы — эти самые "К" и "У", — Никита, да это же.., боже мой…

— А вот теперь я тебе объясню всю эту абракадабру применительно к нашим случаям, — Колосов размашисто дописал к Катиному списку еще два номера. — Начнем с жетона, снятого с самой нерпой жертвы — гражданина Костылева, заместителя заведующего моргом, торговавшего налево трупами. Что мы имеем? Так: КЗЗУ №2512. Видишь эту надпись?

— Вижу.

— А теперь представь, что это запись инвентаризации, где первая цифра — дата создания.

— Никита, что ты плетешь? Я не понимаю.

— Да этот заведующий моргом, мертвяков сбывавший на скульптуры, на спет родился третьего марта. Понимаешь? Третьего числа, в третьем месяце — вот тебе отсюда и «33»! А прикончили его.., то есть в инвентаризационный каталог занесли.., помнишь, я тебе говорил — не позже 25 декабря это случилось. Так вот тут и значится: «2512». То же самое и с гражданином Манукяном, этим живодером. Родился он, как мы установили, 15 октября. На его жетоне после "К" как раз и идет цифра 1510, а застрелили его в Белозерске 20 августа — «208». На жетоне Блохиной первая цифра «2011» — день ее рождения 20 ноября. А убили ее… На жетоне «258» выбито, значит…

— Но мы так точно и не установили, что Блохину убили именно 25 августа.

— Мы не установили. А тот, кто ее убил, знал наверняка. Он знал о них все, ты понимаешь? Он следил за ними, он выбирал их. Выслеживал, как охотник. Собирал о них сведения. Знал даты их рождения, знал, что они вытворяют, на что они способны. Он не знал лишь одной вещи.

— Какой?

— Когда именно, в какой точно день он расправится с Боковым — своей четвертой жертвой. На его жетоне выбита лишь цифра 66. Боков родился 6 июня. После буквы "У" выбит только номер, даты поступления — то есть убийства, нет. Видимо, точно он не знал, когда это произойдет, а вносить путаницу в свой каталог, как истый коллекционер, не желал.

— Значит, он собирал из них из всех коллекцию? Все эти жертвы, они для него были… — Катя дотронулась до диктофона. — Я слушала запись. Боков, он… Никита, ты ведь разговаривал со Свирским о нем, о его матери… Боже, я все думала — как он их выбирает — вроде бы таких разных, совсем друг на друга не похожих? Что его в них привлекает? Никита, после того, что ты выяснил, я.., я, кажется, теперь это понимаю. Все сходится. Да-да, сходится. Потому-то он их всех и раздевает. Понимаешь? Раздевает после убийства, освобождает от одежды, от внешних покровов. Он разоблачает их, убирает все лишнее, оставляя самое главное — суть. Отсюда и эти жетоны — это же.., это же музейные инвентаризационные бирки! Скажи мне, ты бывал когда-нибудь в… Кунсткамере?

— Нет, но…

— Там со времен Петра старая коллекция — банки на стеллажах, а в них заспиртованные уроды. Ужасные, чудовищные голые уроды. Кунсткамера — это же собрание редкостей, в том числе и уродов. Вот откуда эти буквы "К" и "У". Это его личная коллекция — коллекция уродов. Все они, все его жертвы, они же были… Мы же знаем теперь, кем они были на самом деле, все эти люди — Костылев, Манукян, Блохина, Боков… Каждый из них привлек его внимание тем, что совершил нечто такое, во что нормальному человеку трудно даже поверить, нечто чудовищное, аномальное. В этом и кроется главная цель его «серии» — все они просто стали экспонатами его личной коллекции, его кунсткамеры.

— Я еще раз питерский архив запрашивал, — сказал Колосов. — Катя, ты меня слышишь? Я еще раз запросил архив по поводу дела, что на Аристарха Медведева, капитана теплохода, в дни его юности было заведено, а потом благополучно похерено… Так вот ответ пришел подробный. Дело было действительно возбуждено по статье «хулиганство». По сути, была это довольно жестокая драка с телесными повреждениями между гражданином Медведевым и неким гражданином Матюшиным, вторым помощником капитана на теплоходе «София», в помещении молодежной дискотеки. Свидетелем по этому делу проходила, кроме этих двоих, еще некая гражданка Веснина, младший научный сотрудник Музея антропологии и этнографии. Как было установлено входе расследования, драка между Медведевым и Матюшиным вспыхнула из-за этой гражданки. Она была невестой Медведева, но рассталась с ним и вышла замуж за этого самого Матюшина. Судя по всему, именно она заставила своего мужа, проходившего по делу в качестве потерпевшего, изменить показания в пользу своего прежнего жениха. Обвинение развалилось, и дело в отношении Аристарха Медведева было прекращено за недоказанностью, хотя мужа своей бывшей невесты он избил зверски. Тот в морской госпиталь даже попал.