Читать книгу "Призраки кургана - Денис Чекалов"

Едва не сбив девушку с ног, я остановился, почти не видя ее, желая лишь добраться до мужиков и преподать им полезный урок, относительно выбитых глаз и зубов. Но сильные руки ведуньи продолжали удерживать меня на месте. Наконец, опомнившись, я услышал ее слова.

— Посмотри на них, ведь это самые последние бедняки. Представь усилия, которые потребовались для того, чтобы доставить сюда дрова, и все ради нескольких жалких монет. А тут явилась я и стала воровать их тепло. Чем это отличается от того, что я обокрала бы булочника или мясника? Ведь они тоже ничего не дают даром, и никто их за это не осуждает.

Я посмотрел на двух хранителей огня, вид которых вблизи производил удручающее впечатление. Низкорослые, худые, сгорбленные от постоянной непосильной работы, они были одеты в ветхие накидки, весьма похожие на старую мешковину. Порты из усчины, грубая ткань которой заправлялась под онучи, обмотанные вокруг ног и древние лапти.

Увидев перед собой высокого сильного мужчину, потрясающего увесистым посохом, они испуганно отбежали от своей охраняемой ценности и застыли неподалеку, готовые мчаться дальше при первых признаках опасности.

Они были похожи на несчастных дворняг со впалыми боками и поджатыми хвостами. Бродячих псов отгоняют от обглоданной сухой кости, представляющей для них невиданное лакомство.

Не в силах ни сопротивляться, ни отступить перед сильнейшим, они только отбегают, скаля зубы и жалобно повизгивая. Гнев мой испарился при виде столь жалкого противника. Снежана, видя это, отпустила меня, заметив:

— А все же было бы неплохо обсушиться возле огня.

Я достал из сумки несколько монет и направился к дымящимся головешкам, однако их владельцы по-прежнему опасливо топтались поодаль. И лишь по зову ведуньи, которая, как было видно, заступилась за своих обидчиков, они подошли ближе.

Получив плату, бывшую, судя по их обрадованным лицам, даже чрезмерной, мужчины засуетились, подбрасывая хворост и поленья, разводя настоящий огонь.

Я подозвал родителей с ребенком, нескольких обессилевших стариков, и некоторое время мы наслаждались теплом, поворачиваясь перед огнем, как будто совершая ритуал поклонения ему. Я ссыпал горсть мелочи одному из двух хранителей тепла, велев подпускать каждого, кто промок под сорвавшимся бураном и вскоре нагонит нас.

9

Воевода увидел перед собой жреца, который вдруг неизвестно куда пропал перед самым боем.

Колдун тоже был на миг ошеломлен неожиданной, невозможной встречей, и лишь поэтому Руфус успел выкрикнуть свои вопросы и предположения:

— Откуда ты? Тоже выбрался из ямы?

И тут же лицо его просветлело.

— Я понял, ты пришел убить хана, сквитаться за князя! Но я уже совершил месть!

Он отступил в сторону, открывая залитый кровью ковер, на котором лежал, бессильно раскинув руки, Исмаил, утративший в смерти присущую его лицу надменную значительность.

С тяжелым сердцем смотрел на «брата» Горкан, перед глазами которого вихрем пронеслись, сменяя друг друга, картины их детства, взросления, несчетные примеры того, как молодой хан проявлял свою искреннюю симпатию к орку.

Наверное, права Арника, от человека нельзя требовать того, чего он не может дать в силу своей природы, характера. Исмаил действительно любил его как младшего брата — так, как только был способен на такое чувство.

Тело хана на минуту отвлекло внимание всех, но Калимдор тут же пришел в себя, прошипев в лицо Руфуса слова, полные торжества человека, выполнившего священный долг:

— Собачий сын, холоп княжеский! Именно для того, чтобы отомстить за эту погань господина твоего, я сюда и явился! Ведь нет ничего более важного в моей жизни.

Не дожидаясь, пока ошеломленный воевода придет в себя, колдун взмахнул тяжелым посохом, ударив Руфуса по голове с такой силой, что казалось, череп неизбежно должен был треснуть, вминая кости внутрь мозга.

Воевода, на которого можно было свалить исчезновение чаши, не сбежал вовремя, и теперь Горкану предстояло изменить прежний план. Арника крепко стиснула его пальцы, привлекая внимание к дальней, плохо освещенной стороне шатра.

Теперь и он увидел там пульсирующий сгусток тьмы, безуспешно пытаясь разглядеть очертания фигуры, встретиться глазами с Елистарой. Жрица оставила шамана, подойдя к демону, и склонившись в глубоком поклоне.

Медленный, тягучий голос, казалось, доносившийся со всех сторон, произнес:

— Покажи мне чашу.

Арника обернулась, выжидательно глядя на Горкана, и он понял, что решительная минута наступила. Именно сейчас он узнает, сможет ли обмануть демона, безнаказанно завладев кубком. Полуорк уверенно объявил:

— Уже готовая, окованная золотом чаша оставалась здесь, в шатре хана. После ее создания, мне уже нечего было делать с ней, да и никому другому Исмаил не отдал бы ее, слишком дорожа трофеем.

Голос Елистары приобрел пронзительность, ввинчиваясь в уши:

— Так найдите ее! Я не могу оставаться здесь надолго, с каждой минутой теряя силы!

Арника с Калимдором уже переворачивали сундуки, поднимали ковры в поисках тайника, ворошили сваленную в углу конскую упряжь.

Полуорк небрежно проронил, проходя мимо Калимдора:

— Нужно бы Руфуса обыскать, — и тот немедленно кинулся к неподвижному телу, что выглядело нелепо, ибо в скудной одежде пленника невозможно было ничего спрятать.

Но желая показать свое усердие Елистаре, колдун ворочал воеводу, ощупывал тело, как будто искал украденную иголку.

Горкан присоединился к поискам, постепенно приближаясь к лежавшему навзничь Руфусу, пока не наступил каблуком, окованным тонкой металлической полоской, на его руку.

Тот дернулся, приоткрыв глаза. Ожидавший этого момента Горкан, встретил его взгляд, опустившись на колени, ощупывая руками землю под ковром, как будто искал крышку от хранилища.

Почти не двигая губами, шепнул:

— Не показывай, что очнулся, беги, — и тут же отполз на коленях в сторону, продолжая поиски.

Везение нельзя принимать в расчет при составлении планов, однако оно само по себе может вмешаться в них самым неожиданным образом.

Калимдор, елозящий по полу возле края шатра, вдруг воскликнул:

— Нашел, нашел!

Он вцепился в кольцо деревянной крышки, пытаясь ее поднять. Остальные бросились к нему, и Горкан мельком отметил, что даже не предполагал о существовании тайника. Видимо, доверие хана не распространялось до этих пределов.

Одновременно краем глаза он постоянно следил за лежавшим Руфусом, чтобы в случае надобности отвлечь от него внимание. Но тот немедленно воспользовался возможностью, когда люди кинулись исследовать содержимое закопанного ларца. Одним плавным, змеиным движением, скрылся за вздыбленными тяжелыми коврами, скользнул за порог шатра, исчезнув в ночи.