Читать книгу "Боярские дворы - Нина Молева"

Черкизово упоминается и в духовной великого князя Василия I, сына Дмитрия Донского, который отказал — завещал село сыну Ивану вместе с Мытищами, Кожуховом и Измайловом. Другое Черкизово, опять-таки из владений золотоордынского царевича, — на реке Москве, в 12 верстах от Коломны, передал согласно духовной 1462 года великий князь Московский Василий Васильевич Темный жене своей Марье Ярославне.

Рядом с дорогой на Черкизово лежала в XVI веке Собакина пустошь, принадлежавшая московскому Алексеевскому девичьему монастырю. Постоянно охотившийся в этих местах царь Алексей Михайлович решил в 1650-х годах построить на берегу Яузы дворец, охотничий по своему первоначальному назначению. Задолго до рождения Петра и самой женитьбы царя на Наталье Кирилловне.

Н.х. А.М. Апраксин (1663–1731). Конец XVII — начало XVIII в.

…Сомнений не оставалось: посольство в Константинополь должно было ехать. Переговоры с Оттоманской Портой становились неизбежными перед лицом год от года возраставших притязаний турецкого султана. На этот раз, впрочем, кроме обычного дипломатического розыгрыша, который предстояло провести одному из самых талантливых дипломатов времен Алексея Михайловича — боярину Афанасию Лаврентьевичу Ордыну-Нащокину, посольство могло рассчитывать и на очень существенную помощь скрытых союзников. Могущественная торговая компания купцов из Новой Джульфы обращалась к своим соотечественникам-армянам, жившим под властью султана, всеми доступными им средствами содействовать успеху русских дипломатов. Да и как могло быть иначе, когда на московского царя — единственного — возлагалась надежда, что поможет в освобождении давно потерявшей независимость и разделенной Армении.

Н.х. Портрет неизвестного с трубкой. Начало XVIII в.

И вот старательнейшим образом подготовленное посольство готово тронуться в путь. Огромный караван снабжен необходимыми грамотами и документами, подарками, снаряжением, охраной.

Время не терпит, но, оказывается, все может подождать, пока главный переводчик посольства и правая рука посла Василий Даудов отвезет и представит царю только что прибывшего в Москву «Кизилбашския земли армянския веры живописца» Богдана Салтанова. Да-да, всего-навсего живописца, которых и без того было вполне достаточно в штате Оружейной палаты. Необычная поездка в Преображенское, где безвыездно жил летним временем Алексей Михайлович, и — вещь уж и вовсе необъяснимая! — трехмесячное пребывание Богдана Салтанова в Преображенском. Без малейших отметок в делах Посольского приказа, без распоряжений по Оружейной палате, которой подчинялись все царские художники.

Салтанов работал — вне всякого сомнения. Работа его устраивала царя — и здесь не может быть двух мнений. Разве мало того, что «корм и питье» отпускаются Салтанову с Кормового царского двора, а по возвращении из Преображенского в Москву он получает право на самое почетное, никогда не достававшееся его собратьям-художникам жилье — в Китай-городе, на Посольской улице, на дворе, которым пользовался для своих подопечных Посольский приказ. А когда через полгода вспыхивает на этом дворе пожар, Салтанову выдается «на пожарное разорение» втрое больше денег, чем любому из жалованных царских живописцев. Работа в Преображенском сделала свое дело! Новый живописец умел все: расписывать покои и «подволоки» — потолки, проектировать и отделывать обои, все виды новомодной мебели, писать портреты, пейзажи и гравировать. В Преображенском хватало всякой работы.

Н.х. Ф.И. Веригин Конец XVII — начало XVIII в.

Но уж и вовсе любимым местопребыванием царя становится Преображенское после женитьбы на Наталье Кирилловне. Во дворце была оборудована по этому случаю даже специальная Комедийная хоромина — театральный зал, где 17 октября 1672 года состоялось первое представление придворного театра. По приказу Алексея Михайловича велено было «на комедии действовать из библии книгу Есфирь». Организовывал постановки и руководил труппой пастор Грегори.

После смерти Алексея Михайловича дворец в Преображенском становится постоянным жильем Натальи Кирилловны с маленьким Петром и царевной Натальей Алексеевной. Слишком неблагоприятным, да и попросту опасным становилось для семьи пребывание в Кремле, где власть находилась в руках детей Алексея Михайловича от первой жены — Марьи Ильиничны Милославской.

Расположенный на правом берегу Яузы, охотничий дворец занимал около двух с половиной десятин. Кроме того, по обоим берегам реки к нему было приписано еще около двадцати десятин. В 1684 году по желанию Петра на левом берегу Яузы закладывается потешный городок — регулярная земляная с деревянными частями крепостца — Прешбург. Годом позже в Прешбурге были построены две рубленые избушки с сенями для гарнизона потешных солдат. Здесь сосредоточивается руководство новыми воинскими частями, складываются новые учреждения для управления государством, в частности возникает Преображенский приказ и Тайная канцелярия при нем, ведавшая борьбой с политическими врагами Петра. Около Прешбурга проводятся маневры потешных, и здесь же спускается на Яузу найденный в амбарах Измайлова парусный бот — знаменитый ботик Петра, «дедушка русского флота».

Но все это лишь первое впечатление. Опись тянула к себе, заставляла представить себе каждую отдельную комнату, всмотреться в мелочи ее обстановки. В спальне ее величества государыни императрицы (значит, Петр приезжал сюда и с Екатериной I!) стены и потолок были обтянуты одинаковой зеленой камкой, как называлась китайская шелковая с разводами ткань. В русском быту долго держалась поговорка о конце человеческой жизни: кто в камке, кто в парче, а кто и в холсту, по тому ж мосту. Под цвет камки было и зеленое затягивавшее пол сукно. Зато завесы и подзоры у окон сделаны из камки (камчатные!) голубой. От обстановки остался круглый липовый стол с откидывающимися краями, кожаные стулья, маленькое круглое зеркальце в свинцовой оправе и большой, в золотой раме, образ Божией Матери Всех Скорбящих Радости.

У царицыной спальни была особая маленькая прихожая, где потолок и стены покрывала голубая камка в сочетании с камчатными красными с подзором завесами на двух окошках. Здесь тоже стоял липовый, но уже «четвероугольной» стол, плетеные стулья, висело одинокое зеркальце в свинцовой оправе рядом с двумя картинами в золоченых рамах. В красном углу находился род молельной: большой образ Екатерины Великомученицы в золоченом иконостасе и образ Сергия Чудотворца в серебряном вызолоченном окладе.

Н.х. Князь Н.М. Жировой-Засекин. Конец XVII — начало XVIII в.

Прихожая перед спальней Петра отличалась большими размерами. Пол и потолок были под алой камкой, пол — под неизменным зеленым сукном, на двух окошках — «завесы камчатные алые с подзором». Вокруг стен двенадцать кожаных стульев с зелеными камчатными подушками. Для царя — кресло, обитое золоченой кожей. Два — круглый и «четвероугольной» — стола резных, как их называли, «столярной работы». Несколько плетеных стульев. Непременное кругленькое зеркальце в свинцовой оправе. Никаких картин, зато несколько образов — «Пресвятыя Богородицы неокладной в иконостасе резном золоченом», «Сошествия Святого Духа — на стекле, в рамах черных», «Спасителев в рамах золоченых». И неожиданная деталь — «кораблик вощаной зеленый из свеч».