Читать книгу "Боярские дворы - Нина Молева"

Образов не было только в токарне, кроме «неокладного богородицына», где все место занимали четыре станка «токареных дубовые с оправой железной, 29 штук токаренных инструменту, сомострел железной сибирской» и необходимый для работы раздвижной липовый стол.

Зато покой против передней горницы выглядел как настоящая картинная галерея. По его стенам стояли обитые красным сукном лавки, сундук, посередине — раздвижной дубовый стол, а на стенах рядом с «Распятием Господним на полотне в рамах черных» — «семь картин в рамах черных на бумаге, две картины без рам бумажных, картина в рамах черных, картина маленькая в черных рамах, картина в черных рамах бумажная, картина в черных же рамах бумажная, ланкарта». Иными словами, набор гравюр, с которыми соседствовала единственная картина маслом — «Арапская персона». В конце XVII века гравюры ценились выше живописи, во всяком случае отечественной.

Н.х. Стольник И.А. Щепотьев (ум. после 1700 г.). Конец XVII — начало XVIII в.

В столовой стены и пол были обтянуты зеленым сукном. Зеленым сукном были обиты лавки вокруг раздвижного дубового стола. Рядом с образом Спасителя два образа Богородицы, оба на полотне, и резное алебастровое Распятие. И десятки картин и гравюр, начиная с «Персоны Его Императорского Величества Петра Первого на бумаге в рамах золоченых», разнообразных ландкарт, портретов римских пап и русских патриархов, видов Азовской баталии и Кронштадта, изображений кораблей и их оснастки, различного оружия, а также «письменной арифметики». Здесь же находились корабельный и два стенных компаса и большая по тем временам редкость — шкаф, оклеенный орехом, «на средине картина за стеклом, над ним три статуйки, два ножника жестяных, коса мушкарадная в змеиных головках».

Н.х. С.Я. Тургенев («Нептун»). Начало XVIII в.

Что касается применявшейся посуды, то она хранилась в так называемой казенной горнице, богатой хрустальными стаканами, кубками, бутылочками, «рюмками с фонтанами», китайскими чайниками, скляницами с лекарством. Отдельно оговаривались, как наиболее ценные, «кубок с крышкою хрустальною на нем артиллерия», «кубок самой большой глаткой кубовастой» (Большого Орла!), «братинка круглая, в ней фанталец», кубок резной с гербом, яшмовые белые чарки и «чашки Измайловского дела» — изделия местного Измайловского стекольного завода, которым Петр особенно гордился.

Ассамблеи и празднества Всешутейшего собора происходили в столовой и в передней горнице с обитыми зеленым сукном лавками по стенам, большим раздвижным дубовым столом и обитыми на манер XVII века красным сукном дверями. В передней висели три образа Богородицы, в том числе особенно чтимый Петром Всех Скорбящих Радости, «образ Спасителев на меди за слюдою». На стенах — все те же маленькие в свинцовых оправах зеркала и два «подсвечника стенных китайских».

Н.х. Алексей Васильков (ум. после 1715 г.). Конец XVII — начало XVIII в.

Рядом с зеркальцами в тяжелой свинцовой оправе множество гравюр — «картин на бумаге», как их называли, с изображением морских баталий, крепостей, кораблей, а в зале к тому же целая галерея портретов. Они-то и заставляли подумать о «Нептуне». Да, впрочем, иначе и не могло быть.

Опись 1739 года имела несколько вариантов. То ли составлявший ее чиновник не мог найти необходимых формулировок, то ли пытался переписать в окончательном виде без помарок. Во всяком случае, в одном варианте портреты перечислялись только частично, причем среди них фигурировал и «Нептун», но без имени изображенного лица. В другом — каждый из «бояр висячих», как называлась вся серия, определялся очень подробно. Общее число полотен в обоих случаях оставалось неизменным. Не третьяковский ли это «Нептун»? Одно непонятно: как входившая в состав дворцового имущества картина могла оказаться в частных руках, откуда ее приобрела галерея? Оказывается, существовало обстоятельство, делавшее предположение о связи «Нептуна» с Преображенским дворцом достаточно вероятным, а поиск в этом направлении оправданным.

Преображенское постигла судьба, им самим предопределенная. Родившиеся в подмосковном селе планы требовали простора, иных, невиданных масштабов. Сначала Воронеж — строительство флота, потом берега Невы… Новая столица окончательно увела Петра из Москвы. На места, где проходила юность, не хватало времени, а лирические воспоминания были не в характере людей тех лет.

Один из иностранных путешественников, побывавших при Петре в Ново-Преображенском, как его стали называть, дворце, записывает: «Первый дом, построенный Петром для себя в Преображенском, близ Москвы, в котором он жил всякий раз, как бывал там, деревянный, в один только ярус, с такими низкими комнатами и до того углублен в землю, что высокорослый мужчина, стоя у порога, без труда достанет до кровли. Из трех маленьких низких комнат состоит и тот дом, что прежде всех выстроен им для себя в Петербурге. Во всю жизнь у него было такое пристрастие к этому дому, что и велел одеть его камнем, как Лоретскую Мадонну».

По мере строительства и расцвета Петербурга Ново-Преображенский дворец приходит в запустение. Разбиваются стекла, протекают потолки, рассыхаются дверные косяки, по частям, как придется, вывозится в новую столицу обстановка. Мебели и вещей в придворном обиходе постоянно не хватало, а Петр не склонен был увеличивать расходы на них. Из Ново-Преображенского дворца брали без счета и отдачи. В Преображенское не возвращается ни юный сын царевича Алексея, император Петр II, во время своей жизни в Москве, ни тем более сменившая его на престоле Анна Иоанновна, предпочитавшая родовое гнездо своего отца — Измайлово и специально построенный дворец в Лефортове — Анненгоф.

История Петровского дворца оказывается недолгой. В 1786 году деревянный дворец «в солдатской Преображенской слободе, называемый Нагорным» (стоял он на высоком берегу Яузы, между нынешней Преображенской и Электрозаводской улицами) признается очень ветхим. Остатки имущества и само здание, включая каменный фундамент, были проданы в 1800 году на слом и вывоз с торгов. Тогда же некоторое число дворцовых портретов приобрел некто Сорокин, внук которого впоследствии передал их известному историку профессору М. П. Погодину. Сюда и тянулась ниточка от «Нептуна». Но тогда среди «бояр висячих» находился тот, которого изобразил неизвестный художник в виде бога морей.

Н.х. А.Н. Ленин с калмыком. Начало XVIII в.

Опись перечисляет «бояр висячих» неторопливо и уважительно: «Персона князь Федора Юрьевича Ромодановского, персона Никиты Моисеевича Зотова, персона Ивана Ивановича Боторлина, персона иноземца Выменки, персона султана турецкого, другая персона жены ево, персона Матвея Филимоновича Нарышкина, персона Андрея Бесящего, персона Якова Федоровича Тургенева, персона Афанасия Ипполитовича Протасова…»