Читать книгу "Другие цвета - Орхан Памук"

Несмотря на бедность, люди в чайной «Единство» — не самые бедные люди Карса. Например, человек, с которым я только что разговаривал… Когда-то у некоторых из них были работа или свое дело, которое впоследствии прогорело; кто-то был директором больницы, кто-то был чиновником, а теперь — на пенсии, у кого-то были свои грузовики; но сейчас у них ничего нет и нечем заниматься — совсем как обанкротившемуся парикмахеру, у которого мы брали интервью в прошлый раз (в свое время у него была маленькая фабрика одежды, на двенадцать швейных машин), — а когда-то они были богатыми и успешными. Это отличает чайную «Единство» от других чайных, где бывают безработные, у которых нет вообще никакой перспективы, или безграмотные обитатели трущоб. Их встречи здесь — это продолжение деятельности некогда существовавшего общества «Единство».

«Здесь нет ни одного счастливого человека… И все запрещено», — думаю я. В Карсе все жалуются, нет ни одного довольного человека, все, кажется, готовы лопнуть от злости… Если на улицах и царят тишина и покой, то только потому, что люди смирились с безысходностью и нищетой. Все остальное государство сурово запрещает… Счастье — особая тема. Но это я почувствовал, когда писал роман. Я далек от бед всех этих людей, но во мне крепнут не угрызения совести, а чувство безысходности. Я пессимист: кажется, в ближайшее время здесь ничего не изменится к лучшему. Но свой роман я хочу написать искренне, так, каким он должен быть. Самое лучшее, что я могу сделать для жителей Карса, — это написать искренне, написать хороший роман.

РИСУНКИ И ТЕКСТЫ

Глава 63ИЗУМЛЕНИЕ ШИРИН

Я писатель. И думаю, что, сколько бы я ни изучал теорию, время от времени увлекаясь ею, я довольно часто чувствовал, что, по правде, мне следует воздерживаться от нее. Позвольте сейчас развлечь вас несколькими историями и с их помощью постараться хотя бы приблизительно объяснить вам мои мысли.

Если вы хотите вообразить сад, который вы никогда не видели, потому что он находится за высоким забором, то лучший способ представить себе этот невидимый сад — это рассказать истории о ваших чувствах, надеждах и страхах, связанных с этим садом.

Хорошая теория, даже та, которая произвела на нас глубокое впечатление и показалась нам убедительной, всегда будет не вашей теорией, а кого-то другого. Но хороший рассказ, который произвел на нас глубокое впечатление и убедил нас, становится нашим собственным. Старые, очень старые истории именно таковы. Никто уже не помнит, кто первый рассказал их. Из памяти стерлось и то, как их рассказывали впервые. Всякий раз, когда их рассказывают вновь, мы слушаем их будто впервые. Сейчас я расскажу вам две такие истории.

Первую историю я попытался рассказать в «Черной книге» — в своей манере. Прошу прощения у тех, кто читал этот роман, но такие истории всякий раз приобретают новое значение. Газзали[16]рассказал эту историю в своей книге «Возрождение религиозных наук»; Энвери[17]изложил ее в четырех бейтах[18]; Низами[19]включил ее в «Искандер-наме»; Ибн аль-Араби[20]рассказывал ее, и Мевляна[21]в «Месневи»…

Жил-был правитель — падишах, хан или шах, — и однажды решил он устроить состязание по живописи, в котором художники из Китая начали соревноваться с художниками из западных стран. Они спорили: «Мы нарисуем лучше вас». — «Нет, мы!» Падишах — да, давайте назовем его падишах — думал-думал и решил испытать и тех, и других. Он дал художникам большую комнату. Между противоположными стенами комнаты висел занавес, он был задернут, так что художники могли работать, не видя друг друга. Западные художники достали свои краски, кисти и начали рисовать. А китайцы сказали, что сначала необходимо счистить со стены пыль и грязь, и, вычистив ее, начали ее полировать. Их работа длилась многие месяцы. Одна стена комнаты теперь была разукрашена чудесными картинами. А другая стена терпеливо отполирована — так, что стала похожа на зеркало. Когда наступило время показывать работу падишаху, занавес раздвинули. Сначала падишах посмотрел на картину западных мастеров. Она была очень красивой, падишах был восхищен. А когда он посмотрел на стену китайских художников, то увидел зеркальное отражение картины напротив. Падишах наградил китайских художников, превративших стену в зеркало.

А вторая история такая же древняя, как первая. И, как у первой, у нее тоже очень много вариаций. В «Сказках тысяча и одной ночи», в «Тутти-наме» — сказках, которые рассказывает попугай, в «Хосрове и Ширин» из «Пятерицы» Низами… Я постараюсь кратко изложить эту историю так, как она записана у Низами.

Ширин, армянская царевна, была невероятно красивой. А Хосров был принцем и наследником персидского шаха. Шапур хочет, чтобы его хозяин, Хосров, влюбился в Ширин, а Ширин — в Хосрова. Для этого он едет к Ширин. Когда однажды Ширин со своими придворными дамами идет на луг, где развлекается, угощается разными яствами и напитками и веселится, он прячется за деревьями. Прямо там он рисует портрет Хосрова — своего красавца-хозяина. Он вешает его на дерево и исчезает. Ширин с подругами, обнаружив творение Шапура, влюбляется в Хосрова сразу, как только видит его портрет. Ширин не верит в свою любовь, ей хочется забыть о портрете и о своих чувствах. На следующий день, во время прогулки по лугу, все повторяется. Облик Хосрова запал в душу Ширин, она влюбилась и не знает, что делать. Увидев портрет Хосрова на лугу в третий раз, она окончательно убеждается, что безнадежно влюблена в юношу на картине. Она смиряется со своей любовью. И начинает искать человека, чье лицо, чей образ она увидела. Точно так же Шапур заставил и Хосрова влюбиться в Ширин — но не при помощи рисунка, а с помощью слов. Двое молодых влюбленных начинают искать друг друга. Каждый из них отправляется в страну другого. Они встречаются на берегу источника, но не узнают друг друга. Уставшая в пути Ширин, раздевшись, заходит в воду. Как только Хосров ее видит, он сразу влюбляется, теряет голову. Неужели эта та самая красавица, о которой он узнал из прекрасных историй? Когда Хосров на мгновение отворачивается, Ширин тоже замечает его. Она тоже поражена. Но на Хосрове — другая одежда вместо той, красной, что могла бы помочь ей узнать его. Она уверена в своих чувствах, но смущена и растеряна и поэтому спрашивает себя: «Я видела рисунок, висевший на дереве, а передо мной — живой человек. На ветке я видела образ, а это настоящий человек…»