Читать книгу "Кавказская война. Семь историй - Амиран Урушанзе"

В Дагестан были отправлены верные Надир-шаху сатрапы с сильным войском. Появление в горах персидской армии произвело различное впечатление на их обитателей. Часть горской элиты, наслышанная о непобедимости Надира, покорилась и признала его власть. Но не меньшая часть дагестанцев не думала приносить ему клятву верности. Персидская администрация так и не смогла установить полного контроля над ситуацией в Дагестане. Все были в ожидании личного вмешательства Надир-шаха. Однако «царь царей» был занят походом в Индию (1738–1740) и до поры не мог вмешаться в дагестанские дела. Уже в разгар похода Надир-шах получил известие о гибели своего брата Ибрагим-хана, сложившего голову в одном из сражений с горцами. Еще не закончив индийский поход, Надир обдумывает план окончательного решения дагестанского вопроса.

Из Индии Надир-шах возвращается в зените славы. Теперь его официально именуют «грозой вселенной». Его солдаты, захватившие в Индии богатую добычу, готовы идти за своим полководцем хоть на край света. Весной 1741 года стотысячная армия Надир-шаха отправилась покорять Дагестан. И вновь для завоевателей поначалу все складывалось более чем удачно. Равнинные и предгорные территории быстро капитулировали, а продолжавшие сопротивление горцы столь же стремительно отступали, отступали все выше в горы. За ними шел Надир-шах, рассчитывавший на скорое и победоносное окончание военной кампании. И совершенно неожиданно для себя великий Надир вдруг обнаружил, что оказался в западне. Его армия растянулась по длинному горному ущелью, которое было полностью блокировано горцами. Со всех склонов, куда ни посмотри, на его воинов хищно взирали дагестанские горцы, готовые расстреливать персов словно в тире. Надир-шах попытался вступить в переговоры, выпутаться из смертоносного капкана, но все было тщетно. Ему осталось только одно — отступать с боем. В войне с горцами не было ничего страшнее отступления, которое неминуемо заканчивалось катастрофой.

За несколько дней отступавший Надир-шах потерял, по разным оценкам, от 11 до 30 тысяч солдат, 79 пушек, почти весь обоз, тысячи лошадей и верблюдов. Персидская армия откатилась к Дербенту, став там лагерем и зализывая раны. Миф о непобедимости Надир-шаха был развеян горцами Дагестана. Авторитет «грозы вселенной» упал до самых низких отметок. Дело доходило до того, что гордые дагестанские вожди стали называть Надира «пастушьим сыном», подчеркивая его незнатное происхождение и намекая на отсутствие у него законных прав на престол персидских шахиншахов.

Надир был и в отчаянии, и в бешенстве. Уходить из Дагестана побежденным он не стал, рассчитывая собрать у стен Дербента новую армию. Сюда он повелел перевезти свою громадную казну и многочисленный гарем. На несколько лет Дербент стал столицей всего Ирана. Надир-шаху удалось восстановить силы. К 1743 году его армия была готова продолжить войну за Дагестан. Но в этот момент против «грозы вселенной» выступили турки, надеявшиеся воспользоваться ситуацией и взять реванш за поражения прошлых лет. Надир-шах покинул свой дербентский лагерь и отправился в Закавказье, где его ожидали другие битвы.

Очередная ирано-турецкая война продолжалась три года. Победителем из нее вышел Надир-шах. В его памяти не изгладился позор дагестанского поражения. На 1747 год Надир планировал новый поход на Дагестан. Есть сведения, что властитель Ирана намеревался пройти огнем и мечом через Дагестан, а далее обрушиться на русские границы. Его целью называют Астрахань.

Трудно сказать, чем бы закончился этот поход Надир-шаха для горцев, России и его самого. 20 июня 1747 года, накануне этого большого похода, «гроза вселенной» пал жертвой дворцового заговора. В Иране начались междоусобия, а Дагестан и его жители получили передышку, которая, впрочем, оказалась совсем короткой.

Казак

БЕРЕГ ТЕРЕКА

«Вся история России сделана казаками», — писал Лев Толстой. Хотя самое известное произведение великого классика посвящено наполеоновским войнам, он успел повоевать на Кавказе в 1851–1853 годах. По мотивам своих впечатлений и приключений Толстой написал серию «кавказских» повестей и рассказов. Одним из самых значительных произведений этого ряда, безусловно, являются «Казаки». Это история молодого дворянина, отправившегося в поисках освобождения от оков «цивилизованного» мира на Кавказ и обретшего свободу в станице терских казаков.

Терские казаки жили на Тереке, но когда они там появились и откуда пришли? Историки продолжают спорить, давая различные ответы на этот непростой вопрос. Учитывая разноголосицу мнений, приведем наиболее популярные из них. Российские историки XIX столетия полагали, что терские казаки были выходцами с тихого Дона, переселившимися на бурный Терек в середине XVI века.

Другая версия происхождения терцев появилась в 1870-х годах, и появилась она не случайно. В это время в Российской империи устанавливались новые пожалования за службу высшего казачьего офицерства. Размер пожалования зависел от «древности» казачьего войска. Штаб Терского войска поручает историку и этнографу Кавказа, генерал-майору Ивану Попко написать историю терского казачества и показать его древнейшее происхождение. Попко вывел первых терских казаков из Рязани, а именно из Червленого Яра — исторической области, расположенной в междуречье Дона и Хопра. Так появление казаков на Тереке стало датироваться 20-ми годами XVI века, и терские казаки перестали считаться младшими братьями казаков донских.

Многие историки прошлого века отождествляли предков терских казаков с известными по русским летописям «бродниками» — полуоседлым населением Северо-Восточного Причерноморья и Северного Кавказа XII–XV веков. Этнограф Лидия Заседателева вывела первых терцев опять-таки с берегов Дона, южных и юго-восточных окраин Российского государства XVI столетия. Эта точка зрения сегодня признается наиболее обоснованной. Однако продолжает пользоваться успехом и версия о рязанском происхождении терских казаков, которой придерживаются некоторые современные историки.

Первые известные свидетельства пребывания вольных казаков на Северном Кавказе относятся к 1563 году. Ногайские мурзы жаловались Ивану Грозному на казаков, разграбивших их имущество. Своевольное поведение казаков часто становилось источником головной боли российского правительства. С одной стороны, казаки были той силой, на которую можно было опереться в противостоянии с соседями, но с другой — своими грабежами всех встречных они провоцировали острые конфликты с Османской империей, Крымским ханством и Ногайской ордой.

Волга, ставшая после покорения Казани (1552) и Астрахани (1556) ключевой российской торговой и дипломатической артерией, привлекала лихих людей, готовых промышлять разбоем. Грабя волжские торговые караваны и посольские миссии, казаки навлекали на себя гнев царя. Чтобы избежать таких конфликтов, Российское государство разделило казаков на «наших» и «беглых». Первых Москва признавала, а от деяний последних тщательно дистанцировалась. Более того, против «беглых казаков», обидевших иноземные посольства, снаряжались военные экспедиции. Вольных казаков старательно выдавливали с Волги, и они начали оседать на Тереке.

Но и здесь они были помехой для Ивана Грозного, всеми способами избегавшего открытого столкновения с османами. За срытием Терского города по требованию султана последовал царский запрет казакам селиться на Тереке. Русский гонец, отправившийся в Стамбул в 1584 году, получил письменную инструкцию, в которой среди прочего было писано: «А ныне людей государевых на Терке нет, а живут на Терке воры беглые казаки без государева ведома. А сее весны государь наш писал в Асторохань к воеводам, чтоб сыскали накрепко тех всех казаков, которые Волгою приходят в Терку, и они б заказ крепкой учинили во всех протоках волжских, чтоб казаки в Терку не проходили. А ныне то яз донесу до государя своего, и государь наш того больши заказ крепкой велит учинить, чтоб на Терке казаки не жили…» Казачью службу Москва охотно принимала, а вот казачью вольницу искореняла всеми возможными способами.