Читать книгу "Дагестанская сага. Книга II - Жанна Абуева"

В актовом зале Махачкалинской школы № 1 имени Ленина шла генеральная репетиция, и школьный хор, выстроившись на сцене в три ряда, пел старательно и с чувством:

На душе и легко, и тревожно,

Мы достигли чудесной поры,

Невозможное стало возможным,

Нам открылись иные миры.

Только мы б их пределов достичь не смогли,

Если б сердцем не слышали голос вдали…

Далее от имени планеты Земля в песню вступала Женя Ройтман, миловидная ученица из 7 «Б», которая, решительно встряхнув светлыми кудряшками, выводила тоненьким фальцетом:

Я – Земля,

Я своих провожаю питомцев,

Сыновей, дочерей.

Долетайте до самого солнца

И домой возвращайтесь скорей!

Стоявшая перед хором учительница пения Генриетта Марковна, доверившая петь эти строчки именно Жене и никому другому, кивала головою в такт музыке и время от времени делала рукой предупредительные жесты, чтобы хор не расслаблялся и мог вовремя вступить в следующий куплет.

Со своего места во втором ряду хора Марьяша следила за взмахом руки Генриетты Марковны и размышляла о том, что, по идее, у Земли не должен быть, наверное, такой тоненький и писклявый голосок, как у Жени. Ей казалось, что Земля должна петь свои слова звучно и проникновенно, чтобы все почувствовали, что это поёт Земля. Но Генриетта Марковна, видимо, считавшая иначе, всё продолжала одобрительно кивать своей любимице, и девочка вновь и вновь тонюсеньким голосочком желала скорейшего и счастливого возвращения своим питомцам-землянам.

Тема космоса была в Советском Союзе невероятно популярна, и люди, слушая ежедневно по радио песни, обещавшие, что в будущем караваны ракет помчат их вперёд к звёздам и что их следы непременно отпечатаются на пыльных тропинках далёких неведомых планет, вполне верили в такую перспективу, воочию убедившись, что невозможное благодаря подвигу Юрия Гагарина, Германа Титова и других космонавтов стало и в самом деле возможным. Гагарин был не просто героем, он был величайшей гордостью всего советского народа, поверившего после первого полёта в космос именно его, советского человека, что для СССР невозможного нет ничего.

Второй темой была Куба. Маленький остров, мужественно противостоявший огромной и грозной Америке, превратился в глазах советских людей в символ непримиримой борьбы за свободу, а потому так и звался Островом Свободы. Фидель Кастро для всех олицетворял собой мужество, волю и отвагу, и граждане Страны Советов вполне искренне сопереживали кубинцам в их неравной борьбе с общим врагом – Соединёнными Штатами, а потому строчки революционного кубинского марша, конечно же, находили горячий отклик в сердцах советских людей:

За правду сражается наш народ,

Мы знаем, в бою нас победа ждёт,

За счастье цветущей страны родной,

За мир и свободу идём мы на бой.

Пылает вся Куба,

Народ её изранен и измучен,

Знамёна и трубы

Зовут бойцов с полей и из хибар,

Врагов мы проучим,

Ответим им ударом на удар!

Пусть прогремит наш твёрдый шаг

И, словно горящий алый стяг,

Революционный пылает пожар!

Именно по причине родства советских и кубинских душ в момент, когда хоровая песня на школьной сцене уступила место танцевальному номеру, посвящённому той же Кубе, все участники самодеятельности оживились и принялись подпевать солистам:

Куба, любовь моя,

Остров зари багровой.

Песня плывёт над планетой, звеня,

Куба – любовь моя!

Зюма Эльдарова, маленького росточка шестиклассница с гривой кудрявых чёрных волос, исполняла на сцене революционный «Кубинский танец», положив руки на бедра и сохраняя на лице то бесстрастное выражение, каковое, по единодушному мнению присутствовавших, и должно быть запечатлено на лицах мужественных и свободолюбивых кубинцев.

Репетиция закончилась, и Марьяша заторопилась к выходу. Сегодня суббота, и они едут в Буйнакск!

* * *

Возвращаясь домой привычным маршрутом, ведущим по тенистой и уютной улице Маркова, девочка так спешила, что впервые не обратила внимания на своих любимых атлантов, державших на плечах балконы какого-то важного государственного учреждения, расположенного на этой улице. Что это за учреждение, она не знала, но ей казалось, что не только балконы, но и всё здание в целом держится именно благодаря этим гигантам.

Атланты были самым ярким из первых впечатлений раннего марьяшиного детства, когда мама, взяв её однажды с собою, подошла к зданию и сказала: «Я только передам документы, а ты подожди меня здесь, хорошо?» И девочка, коротая время в ожидании мамы, принялась внимательно разглядывать сначала улицу, потом прохожих, а затем и здание, возле которого находилась. И тут она их увидела. Они были огромные, косматые и белые, как чистый лист альбома. Они были могучие, сильные и… ужасно одинокие. Тогда она ещё не знала этого слова и лишь ощущала своим маленьким сердечком, что им, пришедшим из какого-то другого мира, должно быть, очень нелегко тут одним. Ей стало жаль этих сильных бородатых мужчин, которые держали на своих плечах такую тяжесть и, должно быть, не отдыхали никогда.

– Они уже привыкли, – сказала мама, когда они возвращались домой и Марьяша в который уже раз вернулась к разговору об атлантах.

– А они что, и ночью так стоят?

– Ну да!

– А если они устанут и упадут, то и дом тоже упадёт? – не унималась девочка.

– Н-нет, наверное! Да и не упадут они никогда! – Малика отвечала дочери, одновременно думая о самых разных вещах и следя за тем, чтобы быстро перейти с ней запруженную транспортом улицу Дахадаева.

– А почему они такие белые?

– Потому что чистые! Ты разве не знаешь, что нужно быть всегда чистым?

– А они, что ли, купаются?

– А как же! Иначе они не были бы такими белыми!

– Они в баню ходят, да? – недоверчиво сказала девочка.

– Конечно, нет, они купаются… в море! – ответила Малика.

– В море?! Заходят в море и купаются?! – взволнованно воскликнула Марьяша.

– Ага, но только ночью, когда их никто не может видеть.

Хотя девочка видела море лишь днём, ей живо представилась картина ночного моря, где эти сильные люди, целыми днями державшие на себе такой груз, весело плещутся в волнах, радуясь свободе. Она не знала, что такое свобода, но всем сердечком ощущала её вместе с атлантами.