Читать книгу "Мария-Антуанетта. С трона на эшафот - Наталья Павлищева"

Это означало, что за герцога Пармского выйдет старшая из сестер, Амалия, а за Неаполитанского шестнадцатилетняя эрцгерцогиня – Жозефа.

К обоим кандидатам отправились послы. Конечно, не самим Фердинандам решать такие вопросы, за них подумают старшие, но Мария-Терезия почти не сомневалась в успехе. Все решилось, как было задумано, но, как и бывает обычно, в расклад вмешалась судьба-злодейка.

Во дворце сплошной траур. Началось с того, что наша Мария-Кристина потеряла новорожденную дочь и чуть не умерла сама. Как мы ни презирали противную доносчицу, но ее было жалко, особенно когда сказали, что у Мими больше не будет детей. Мама сидела у постели своей любимицы день и ночь, страшно боясь, чтобы слуги не перепутали микстуры или не сделали что-то не то.

Злорадствовала только Амалия, которая уже знала, что ей предстоит выйти замуж не за любимого Карла Цвайбрюккенского, а за маленького Фердинанда Пармского, которому всего шестнадцатый год. Сестра твердила, что это Господь наказывает Мими за все ее грехи. Мы с Шарлоттой не любили Мими, но с Амалией были не согласны, ребенок-то при чем?

Потом заболела Жозефина, жена нашего Иосифа. Дворец поделился на места, где можно и куда нельзя ходить, молодая императрица была больна оспой! И теперь мы не понимали Иосифа. Ну разве Жозефина виновата, что он до сих пор любил свою Изабеллу? Замуж-то она вышла против собственной воли, тоже любила другого, но воля родителей сильнее. Но Иосиф даже не заходил к больной жене, а когда Жозефа все же умерла, даже не пошел ее хоронить.

Сестра утверждала, что бедная Жозефа умерла не от оспы, а от отсутствия любви. Может быть. Нам с Шарлоттой впервые стало страшно. А вдруг и нас вот так будут избегать мужья или не любить в их семьях? Как же не хотелось взрослеть! Но шли дни, и нам все чаще стали напоминать, что скоро и наша очередь решать вопросы замужества. Мы прекрасно понимали, что решать их будет матушка и уговорить ее, как Кристине, никому не удастся, она даже слушать не стала Амалию, рыдавшую уже не первый день.

А потом заболела сама матушка!

Я сидела за пяльцами, это одно из немногих занятий, кроме танцев и игры не арфе, которое мне нравилось и за которым я проявляла чудеса усидчивости. Эрзи всегда дивилась, как это у меня получается терпеливо делать стежок за стежком при том, что в остальном я словно шарики ртути – не поймать. Неожиданно в комнату почти вбежала страшно взволнованная Шарлотта, у нее даже волосы растрепались. У меня упало сердце:

– Что?!

– Мама… у нее оспа…

Я метнулась сама не зная куда, меня удержали мадам Лерфенхельд и Шарлотта:

– Куда, туда не пускают!

Наступили черные дни. К матушке не пускали никого, даже ее любимую Мими. Не пускали вообще в ее половину дворца, заставляя нас сидеть на своей. Это было, конечно, правильно, потому что матушка заразилась, когда хоронили Жозефу, но как же жестоко! А вдруг… а вдруг она умрет, а мы даже не сможем с ней попрощаться?!

Из покоев императрицы даже слуги не выходили, они только выставляли грязную посуду и ночные горшки и принимали все чистое. Нас не подпускали даже на лестницу, ведущую к матушкиным комнатам.

– Эрзи, а я тоже умру от оспы?

– Тьфу на вас, мадам! Во-первых, вовсе не обязательно умирать, даже если заболела, а во-вторых, вы уже болели, так что едва ли заразитесь снова.

– Почему меня тогда не пускают к матушке?!

– Я сказала едва ли, а не точно.

– А Шарлотта болела?

– И мадам Шарлотта тоже. И император Иосиф.

Я поспешила поделиться новостью с сестрой. Та помнила, что я болела, тогда никого не пускали в мои комнаты даже посмотреть одним глазком. Про свою болезнь Шарлотта, конечно, не помнила, это было давно. Про Иосифа – тем более.

Иосиф легок на помине, явился сам. Это было так неожиданно, брат никогда не приходил в наши комнаты, а тут не просто явился, а сел, привлек нас обеих к себе и вдруг… расплакался, уткнувшись лицом в живот Шарлотты. Мы обомлели, что это с ним?

– Она причастилась…

– Что?!

– Матушка причастилась…

Это было страшно, люди причащаются перед смертью. Неужели матушка умрет?! Большее горе было трудно придумать.

Позже я поняла, что Иосиф пришел плакать именно к нам, потому что только мы трое уже переболели этой заразой, остальные нет и к ним тоже нельзя ходить никому постороннему.

Несколько следующих дней превратились в сплошной ужас ожидания худшего. Но матушка пересилила болезнь, удивительно, оспа даже не слишком изуродовала ее лицо! Несколько ямок за ушами и одна на подбородке, больше похожая на ямочку, не сделали императрицу менее привлекательной. Нам было все равно, даже если бы все ее лицо оказалось изрыто этими оспинами, мы продолжали бы любить нашу матушку.

Казалось, самое страшное позади, однако болезнь собрала еще не весь урожай.

Жозефа готовилась к отъезду в Неаполь, чтобы выйти замуж за Фердинанда Неаполитанского. Императрица заявила, что обязательно нужно сходить в фамильный склеп и помолиться предкам об удачном замужестве и будущей семейной жизни. Почему-то Жозефа совсем не желала этого делать, но матушка настояла.

Как и отец, сестра попрощалась со мной отдельно, крепко обняла и почему-то сказала, что она покинет нас, но не для отъезда в Неаполь, а чтобы уйти в семейный склеп. Это было так страшно…. Когда Шарлотта спросила, о чем со мной говорила Жозефа, я просто залилась слезами.

Предчувствие не обмануло бедную Жозефу, в склепе она, видно, заразилась от могилы своей тезки, Жозефы Баварской, умершей недавно, и… действительно последовала в семейный склеп! Жозефа умерла 15 октября в день именин матушки. Отчаянию ее не было границ, императрица обвиняла себя в гибели дочери. А Амалия снова говорила, что это кара за то, что с ней обходятся так жестоко.

Может, стоило бы прислушаться, но оказалось не до того. Оспа снова взялась за свое черное дело. Эта зараза поразила самую красивую из наших сестер – Элизабет, изуродовав ей лицо. Теперь самая красивая стала самой некрасивой, ведь Марии-Анне можно было скрыть ее возникшую после болезни кривобокость хотя бы при сидении, а как скрыть рябое лицо? Элизабет, которая так гордилась своим красивым лицом, чуть не умерла, но не из-за оспы, а от горя.

Мария-Терезия тяжело переживала гибель одной дочери и уродство другой, ведь не настаивай она на походе в склеп, Жозефа была бы жива, а Элизабет не лишилась бы лица!

Но как бы ни страдала императрица, перед ней стоял вопрос: что делать с несостоявшимся замужеством Жозефы. На лист легли строчки, обращенные к Карлу Испанскому:

«Предлагаю вам одну из оставшихся у меня дочерей. В настоящий момент есть две, которые могли бы вам подойти, – эрцгерцогиня Амалия и эрцгерцогиня Шарлотта».

Выбор Мария-Терезия оставляла испанскому королю. Карл хорошо помнил о возрасте Амалии, потому сделал выбор в пользу Марии-Каролины (Шарлотты). Амалию окончательно решено выдать за Фердинанда Пармского.