Читать книгу "Ликвидаторы КГБ - Александр Колпакиди"

Наиболее опасным для партийной работы было отстаивание Гуриным и его группой идей продолжения партизанской борьбы против поляков, бесперспективность которой к тому времени уже проявилась, причем гуринцы успех восстания связывали не с общим развитием революционного движения в Польше, а с приходом Красной Армии, толкая, таким образом, Советский Союз к войне с Польшей. В конце декабря 1924 года, воспользовавшись отъездом руководства партии в Москву на 3-й съезд компартии Польши, Гурин и его группа провозгласили себя «временным ЦК» и захватили типографию и издания КПЗБ — «Большевик» и «Червоный стяг» («Красное знамя»), в которых и обнародовали свою программу.

Съезд польских коммунистов, ЦК компартии Белоруссии в Минске и исполком Коминтерна осудили фракционеров. Из Минска в Вильно и Гродно был направлен специальный представитель ЦК КП(б)Б под псевдонимом «П», настоящая фамилия которого до сих пор не установлена. Большинство сторонников Гурина, признав ошибки, вернулись в партийные ряды. Сам он, отказавшись вернуться в СССР, в сентябре 1925 года был арестован польской полицией, с которой начал активно сотрудничать. Так, он выступал свидетелем обвинения на судебных процессах над своими бывшими товарищами по партии, готовился выступить на очередном процессе с обвинениями в связях с советским полпредством в Варшаве против запади обелорусского демократического движения «Громада».

Закономерным итогом предательства стало удачное покушение на Гурина в Вильно. 16 марта 1928 года он был застрелен членом КПЗБ С. Клинцевичем. Подробности организации покушения и роли советских органов безопасности до сих пор неизвестны.

В 1932 году Семен Александрович Клинцевич, участник Гражданской войны в России, осужденный польским судом к пожизненному тюремному заключению, был освобожден и выехал в СССР в порядке обмена заключенными. В Советском Союзе Клинцевич работал в хозяйственных учреждениях в Минске, был репрессирован и посмертно реабилитирован.

Глава 8

РАСЧЕТ С ГЕНЕРАЛАМИ

Не меньшую опасность для московского руководства представляли противники, оказавшиеся после Гражданской войны за границей в эмиграции. Лидеры проигравших политических партий и руководители белого движения не желали мириться со своим поражением и всеми доступными средствами собирались продолжать борьбу, это Ленин и его соратники прекрасно осознавали, тем более, что сами пришли к власти из эмиграции. По данным Лиги Наций, всего Россию после революции покинуло. около 1 млн 160 тыс. беженцев, и около четверти из них являлись бойцами белых армий. И хотя наиболее крупным из этих вооруженных формирований были части генерала Врангеля (около 40 тыс чел.), наибольшую и первоочередную опасность для Москвы представляли не они, а белые отряды, укрывшиеся в Северном Китае.

Восточный исход

Всего в Китай (главным образом в Маньчжурию, Синьцзян и Шанхай) в 1919–1920 годах бежало около 70 тыс. человек, из них в составе вооруженных отрядов командующего отдельной Семиреченской армии генерал-майора Бориса Анненкова, атамана Оренбургского казачьего войска полковника Александра Дутова, командующего Дальневосточной (белой) армии Григория Семенова[234], командующего Горно-Алтайскими войскам и Александра Кайгородова[235], барона Романа Унгерна[236]и других — не более 10 тыс человек[237]. В отличие от своих коллег, оказавшихся в Европе, белогвардейцы на Дальнем Востоке чувствовали себя на новой территории хозяевами. Советско-китайская граница почти не охранялась. Немногочисленное местное население было настроено отрицательно по отношению к совете кой власти. А китайские власти были слабы и старались избегать конфликтов с прекрасно вооруженными и обученными воинскими подразделениями.