Читать книгу "Ликвидаторы КГБ - Александр Колпакиди"

Свой специфичный нрав белогвардейцы продемонстрировали еще зимой 1919 года, когда под ударами Красной Армии части Колчака отступали по территории современного Казахстана в сторону Китая. Тогда в войсковых частях начался стремительный рост числа дезертирств, офицерский состав, потеряв веру в успех дела, в значительной своей части был озабочен вопросами своего будущего устройства. В связи с этим не только среди солдат, но и в офицерской среде участились случаи казнокрадства, мародерства и преступлений на бытовой почве. Особенно быстро разложение шло в тех частях и подразделениях, которые и в период воинских успехов проявляли себя с самой худшей стороны. В отдельных дивизиях почти все офицеры пристрастились к наркотикам. Ярким примером попыток борьбы белогвардейского командования с этим явлением стал «Приказ по партизанской дивизии атамана Анненкова», подписанный им 12 мая 1919 года. В документе, в частности, говорилось:

«Большевики, желая подорвать авторитет командного состава нашей армии, подсылают своих агентов с большим запасом наркотических средств, продаваемых офицерам. В армии, по отзывам всех начальников, действительно замечается ослабление служебных качеств офицерского состава благодаря кокаину, опиуму и другим ядам. Большевики делают свое дело. Приказываю всем командирам частей установить самое строгое наблюдение за подчиненными и о каждом случае доносить мне».

Однако дисциплина продолжала стремительно падать. В ноябре 1919 года он объявил о введении смертной казни для военнослужащих, уличенных в казнокрадстве, грабежах и других преступлениях.

Ситуацию усугубляло то, что в дивизию Бориса Анненкова входили подразделения, сформированные на территории китайской провинции Синьцзян из китайцев и уйгур. Солдаты этих частей, вставшие под ружье исключительно в целях грабежа и наживы, отличались особой жестокостью в обращении с мирным населением. На последнем этапе войны, в условиях общего падения дисциплины, грабеж стал их основным занятием[238].

Не лучше обстояло дело и в подразделениях других атаманов. Фактически из прославленных казачьих частей эти подразделения стремительно деградировали в банды убийц, мародеров и насильников.

Оказавшиеся в Китае казачьи атаманы помнили и о своем главном политическом противнике — советской власти. Их противостояние началось осенью 1918 года, когда Москва фактически объявила об отмене многочисленных привилегий казакам, дарованным Российскими императорами. Фактически при царях казаки имели особый статус и считали себя «государевыми людьми». Поэтому когда полупрезрительно, а когда снисходительно, но все-таки свысока смотрели на крестьян. Последние же часто завидовали лучшему, чем у них самих, социальному и экономическому положению казаков, не обращая внимания на факт тяжести военных обязанностей казачества. А большевикам услуги казачьих частей в качестве элитных воинских подразделений не требовались. Большинство казачьих частей Октябрьскую революцию встретили равнодушно и до лета 1918 года сохраняли политический нейтралитет. Зато потом приняли активное участие в Гражданской войне, сражаясь по обе стороны баррикад[239].

Казачьи отряды, оказавшиеся в эмиграции на территории Китая, активно участвовали в рейдах на территорию Советского государства.

Атаман А.И. Дутов

Для большинства казаков такие налеты были одним из способов выживания на чужбине.

В 1923 году в Китае начал действовать военный отдел Харбинского монархического центра. Он не только занимался организацией сбора военной и политической информации для Японии, но и регулярно отправлял на территорию Советского Союза белогвардейские отряды и готовил вооруженное восстание в Приморье. Мятежом должен был руководить специально созданный так называемый «Таежный штаб». Чекистам удалось своевременно его ликвидировать[240].

Так что Дальний Восток в двадцатые годы прошлого века тоже требовал повышенного внимания со стороны чекистов.

Охота на атамана Дутова

Александр Ильич Дулов родился в 1879 году. В 1889 году он поступил в Неплюевский кадетский корпус в Оренбурге, по окончании которого продолжил военное образование в Николаевском кавалерийском училище.

Офицерскую службу Дутов начал в 5-м саперном батальоне, а в 1904 году поступил в Николаевскую военную академию, которую закончил по первому разряду. После окончания академии Дутов перевелся в Оренбургское казачье войско и получил должность преподавателя в Оренбургском казачьем училище. Одновременно, являясь действительным членом Оренбургской ученой комиссии, он занимался собиранием и изучением документов, связанных с пребыванием в Оренбурге А.С. Пушкина. В 1912 году Дутов был произведен в чин войскового старшины (подполковника). В годы Первой мировой войны он командовал 1-м Оренбургским казачьим полком, был ранен, дважды контужен и на время лишился зрения и слуха. Что же касается политических взглядов Дутова, то их он изложил в интервью Сибирскому телеграфному агентству следующим образом:

«Я люблю Россию, в частности свой Оренбургский край, в этом вся моя платформа. К автономии областей отношусь положительно, и сам я большой областник. Партийной борьбы не признавал и не признаю. Если бы большевики и анархисты нашли действительный путь спасения и возрождения России, я был бы в их рядах. Мне дорога Россия и патриоты, какой бы партии они ни принадлежали, меня поймут, как и я их. Но должен сказать прямо: «Я сторонник порядка, дисциплины, твердой власти, а в такое время, как теперь, когда на карту ставится существование целого огромного государства, я не остановлюсь и перед расстрелами. Эти расстрелы не месть, а лишь крайнее средство воздействия, и тут для меня все равны, большевики и не большевики, солдаты и офицеры, свои и чужие…»[241].

В октябре 1917 года, незадолго до захвата власти в Петрограде большевиками, войсковой круг Оренбургского казачьего войска образовал оренбургское войсковое правительство и вручил атаманскую булаву Дутову, осенью выбранному председателем общероссийского «Совета союза казачьих войск». После этого поддерживающий Временное правительство Дутов решил одним ударом покончить с Советами, где большинство имели коммунисты. Он потребовал от большевиков немедленно покинуть Оренбург, но получил следующий ответ: