Читать книгу "Братья Стругацкие. Письма о будущем - Юлия Черняховская"

В 1966–1968 гг. отношение власти к фантастике меняется, а фокус внимания общества с социального проектирования смещается на борьбу за свободу слова. Впрочем, неточно говорить, что изменился фокус внимания общества, как такового – просто определенная, активно действовавшая и ставившая своей задачей борьбу с советской системой группа настойчиво навязывала обществу свою повестку дня, используя естественный интерес к запретному, полузапретному или просто необычному. В своей деятельности она пользуется полномасштабной финансовой и информационной поддержкой геополитических конкурентов СССР, причем она не только навязывает свою повестку дня, но и максимально пытается философской и проблемной фантастике советских писателей придать характер оппозиционной и выдать осмысление проблем развития за критику самого вектора этого развития. Таким образом, и фантастика уже выдается за представляющую интерес только как иносказательная критика советской действительности, что ведёт к её разделению на официальную, внимание которой оказывается обращено к истории, и подпольную, которой удаётся встроиться в систему общественных мнений, но не в практику государственных издательств.

Философское направление, связанное с именами Стругацких и занимавшееся социальным проектированием в рамках коммунистической утопии, в 1966 г. потерпело поражение и было отодвинуто в сторону. В дальнейшем фантастика разделилась на официальную и самиздатовскую. Официальная существовала под контролем ЦК КПСС. Её изданием занимался вновь созданный научно-фантастический журнал «Искатель» и новая редакция «Молодой гвардии». Неподцензурная фантастика распространяется в форме рукописей, передаваемых из рук в руки. В частности, так получила известность антиутопия Стругацких «Град Обреченный». Хотя в целом, в этой «полуподпольной фантастике» на деле практически больше не оказалось проблемных и значимых произведений.

Если «Град Обреченный» Стругацких, написанный в 1972 году, действительно был опубликован только в 1988, то в 1970-е годы публикуется целая серия их не менее значимых книг; 1969 год – «Обитаемый остров», «Отель "У Погибшего Альпиниста"», 1971 год – «Малыш», 1972 год – «Пикник на обочине», 1974 год – «Парень из преисподней», 1976–1977 годы – «За миллиард лет до конца света».

Неверно было бы говорить о запрете философской фантастики в СССР и полном уничтожении этого течения. В 1966 г. А. Стругацкий ещё успевает возглавить вновь созданное подразделение Союза писателей, предназначенное для работы с писателями-фантастами. В течение 1970-х гг. продолжают существовать семинары фантастов под руководством Стругацких. Одновременно общий объём издаваемой научно-фантастической литературы уменьшается. Ряд романов Стругацких после 1966 г. были опубликованы в официальной печати – среди них «Обитаемый остров», «Парень из преисподней» и др., хотя их появление и сопровождалась острой критикой[326]. Публицистика Стругацких в 70-е гг. теряет социальный характер.

Таким образом, окончанием первого этапа художественного социального проектирования можно считать 1966 г., второй этап начинается в 1985 г., но носит уже совсем иной характер. Если первый этап социального проектирования характерен для значительной части советской фантастики и поддерживается государственной властью, то второй идет, по сути, в независимом ключе. В 80-е гг. Стругацкие возвращаются к разработке мира Полдня, хотя активные и влиятельные, пусть и малочисленные группы в обществе уже стремятся навязать всему обществу предельно негативистское отношение к коммунистической утопии.

Глава 3. Научно-технический романтизм. Реальная политическая философия братьев Стругацких

Обращение к формату реалистического сценария развития смоделированного Стругацкими общества и пессимистических опасений в отношении проблем на пути его создания поставили перед писателями вопрос осмысления ряда базовых политологических категорий. Поскольку, по их мнению, создание общества, воплощавшего их базовые политические идеалы, требовало активного участия власти, осмысленно ориентированной на цели его создания и не могло осуществляться без сознательного выбора и согласия людей на встречу со связанными с этим проблемами, Стругацкие встали перед проблематикой политико-философской рефлексии по поводу самой природы ряда сущностных явлений политической жизни, что привело их к анализу природы власти, соотношения целей и средств в политике, политики и морали, роли идеологии в политическом развитии.

3.1. Власть в концепте Стругацких

Как оказывает анализ работ Стругацких, система их политических идей, обладая рядом общих, характерных для нее черт, описанных в предыдущей главе, в разные периоды сохраняла в себе главное – приверженность базовому идеалу и ценности общества, где труд для каждого станет главной ценностью и главной радостью жизни.

Не говоря о заявленной в романе «Полдень. XXII век. Возвращение» позиции, уже в 1987 году, когда в общественной жизни страны начинается период антикоммунистического критицизма, Б. Стругацкий пишет: «И чем дальше, тем больше добрых и хороших людей будет в мире, а потом добрых и хороших людей станет подавляющее большинство, и наступит коммунизм – светлое будущее всего человечества…»[327].

В 1993 году, уже после раздела СССР и официального отказа руководства страны от коммунистической идеологии и социалистического строя, он подтверждает: «Мир, в котором высшим наслаждением для людей является их деятельность, в принципе возможен»[328].

В 2000 и 2007 гг. уже много позже кончины брата, Борис Стругацкий повторяет: «Мир Полдня, мир-в-котором-мне-хочется-жить, остался для меня так же притягателен, как и сорок лет назад»[329].

В 2007 году с его согласия вновь публикуется строки: «Я много раз уже об этом писал, но считаю необходимым здесь повторить снова и снова, что я ничего не имею против коммунизма, как общества свободных людей, занятых свободным творческим трудом и воспитанных в представлении о том, что наивысшим человеческим наслаждением является именно этот свободный творческий труд»[330].

Вместе с этим, начиная с 1960-х гг., Стругацкие негативно оценивают ряд действий и решений существовавшей власти, рассматривая их как отход от провозглашаемых базовых принципов: собственно, и перестройку на ее раннем этапе они воспринимают как «борьбу коммунистов с бюрократами»[331].