Читать книгу "Тайна голландских изразцов - Дарья Дезомбре"

Проснувшись, она не сразу поняла, где находится: напротив была покрытая темно-синей тканью стена, сквозь оставленную вчера щель в занавесях тек серый дождливый свет. Однако вместо уже привычных брюссельских крыш зеленели английские газоны. Маша потянулась. Настроение было отличное: убийца умер, и с ним где-то на московских просторах растворилась исходящая от него угроза. А разгадка была уже рядом, это Маша чувствовала, как гончий пес – близость следа. Она сбегала под душ, облачилась в привычную униформу – чистую футболку и джинсы. И, сразу захватив плащ и сумку с тетрадкой с записями, вприпрыжку спустилась к завтраку, накрытому в полуподвале. Завтрак был не чета европейскому: круассаны для изнеженных французов предусматривались, но были явно факультативны по отношению к яйцам, бекону и дымящимся бобам. Маша решила следовать традиции: презрев круассан, взяла себе яичницу с беконом. Однако на бобы с сосисками не отважилась, завершив трапезу чашкой кофе и стаканом свежевыжатого апельсинового сока. И, прихватив из посеребренного ведерка на выходе зонтик для постояльцев, отправилась под мелким дождем через парк к метро. «В наших ощущениях от города всегда присутствует толика субъективного восприятия», – думала Маша, с удовольствием оглядываясь по сторонам. В Лондоне ей было комфортно, а попробуй понять отчего. Огромный, запруженный машинами, часто откровенно некрасивый город. А вот поди ж ты… То ли дело в этих огромных садах в центре – блестящая идея для экологически проблемного мегаполиса, но кто в 1536 году, когда Генри VIII выделил для города эти земли от своих охотничьих угодий, думал об экологии? И как было бы здорово, мечтала Маша, быстрым шагом пересекая английские лужайки, если бы внутри Садового кольца у нас тоже был бы свой Гайд-парк, помогающий продышаться в московском смоге! Зато наше роскошное метро, утешила себя Маша, спустившись под землю, много лучше лондонского примитива: ни скульптур тут тебе, ни мозаичных панно. Сплошная функциональность.

А выйдя через полчаса на улицу, она порадовалась и своему выбору гостиницы: кругом стояли офисные здания безрадостного серого колера – никакого сравнения с ее нежнейшим, кремового цвета, отелем близ Гайд-парка. Сверившись с планом, Маша достигла внушительного крыльца с уходящими ввысь колоннами. Сент-Пол. Задрав голову вверх, она попыталась окинуть глазом весь ансамбль – с портиком и куполом. И не смогла. Невы на них нет, невского простора, дающего глазу возможность оценить барочное купольное великолепие! Ну да ладно. Она здесь не ради Сент-Пола нынешнего. Маша достала из сумки и развернула копию литографии погибшего в пожаре четвертого, готического собора. Рядом она аккуратным почерком лучшей ученицы написала размеры: старый собор был выше нового на целых девять метров, и это ей следовало держать в голове, но развернут он был в ту же сторону, что и Сент-Пол пятый и любая другая церковь в мире. На Восток – туда, где каждый день восходит солнце, символизируя вечное Христово воскресение. Итак, у нее имелась картинка с частью церковной крыши и шпиля, с узкими стрельчатыми окнами и лесом устремленных вверх башенок пинаклей. На изразцах был заметен еще кусочек крыльца, и, рассудила Маша, стоя на том же самом месте, но под уже иным портиком, территория ее поисков не так уж велика – в сторону Нью-Гейта и Чипсайда. Она отметила карандашом улочки, которые подлежали обязательному осмотру, и, преисполненная оптимизма, тронулась в путь.

Оптимизм, впрочем, несколько повыветрился, когда после двухчасового обхода она вернулась обратно к точке отсчета – собору и услышала краем уха фразу английского гида: «Великий лондонский пожар 1666 года уничтожил не только собор, но и весь средневековый Лондон внутри городских стен, построенных еще римлянами, сровняв с землей все постройки от лондонского Тауэра до Вайтхолла». – «Черт, – расстроилась Маша. – Про Великий пожар я совсем забыла…» Ее шансы найти дом Розалинды нетронутым стремились к нулю… Но ведь есть еще и подпол, который мог сохраниться и под современным тротуаром… И Маша упрямо, хоть уже почти отчаявшись, отправилась осматривать очередной интересующий ее квартал в Чипсайде. Да, застройка улиц после пожара повторяла ту, что была изначально. Но главного ориентира – собора – уже не существовало. И упования на новый собор примерно тех же размеров, выстроенный на его месте Кристофером Реном, тоже не оправдались: офисные здания заслонили его, обступив со всех сторон, так что не было никакой надежды уловить в просвете между домами отзвук того самого, запечатленного на изразцах городского пейзажа, где вечно играли давно умершие дети… Ничего уже не осталось от той поры, и все Машины надежды на англичан, трепетно относящихся к памятникам старины, оказались тщетными. Она ориентировалась на призрак собора среди домов-призраков и только теряла время, накручивая километры по загазованным серым улицам. «Дурочка, почему ты была так уверена в результате? – спросила она себя, опустившись без сил на шатающийся пластмассовый стульчик уличного кафе. – Потому что тебе так легко удалось определить, где находится церковь на изразцах? Это была лишь мимолетная удача, заманившая тебя иллюзией быстрого успеха. Как, где среди этого стекла и бетона ты отыщешь дом Розалинды? Под какой давно заасфальтированной мостовой найдешь подпол? Лондон – это тебе не тихий провинциальный Брюссель и даже не Антверпен с Амстердамом…» Кофе показался Маше отвратительно кислым, и, не допив его, она оставила деньги на липком столике и вновь вышла на недружелюбную шумную улицу. Ноги гудели. «Езжай обратно в отель. Звони клиенту и говори, что приезжать пока не стоит. А возможно, вообще не стоит». Маша мрачно воззрилась на супермаркет «Теско», из которого выходили с продуктовыми пакетами банковские служащие, закупившие себе снеди на ужин, и чуть не расплакалась от обиды. Столько усилий, и все зря! Она глубоко вдохнула и выдохнула, обреченно вынула карту – ей теперь было ближе добраться до метро «Банк», чем идти обратно к станции подземки рядом с Сент-Полом. Что ж, прогуляется. Спрятав карту обратно в сумку, Маша с тоской подняла глаза. Напротив, между магазином недорогого готового платья и ремонтируемым домом, проходила узенькая улочка. «Олд Джюири» – гласила табличка. «Старая еврейская», – перевела Маша на автомате и пошла себе дальше мимо автобусной остановки, на которой собралась толпа туристов и местных клерков. Но через несколько шагов застыла. «Откуда может взяться Старая Еврейская улица в старом же центре?» – спросила она себя и, резко развернувшись, вернулась обратно.

Улица была не только узкой, но и куцей – через пару минут Маша вышла уже с другой ее стороны на Грэхэм-стрит. Никаких признаков еврейства на ней не наблюдалось: офисы корейского и китайского банков, ботинки марки «Браун». Спросить об этимологии явно не у кого, нужно найти Интернет, и лучше бы в гостинице, потому что сил больше не осталось. Маша уже почти добралась до станции метро и тут увидела его – двухэтажный алый туристический автобус, показавшийся ей алыми парусами. И откуда только взялась энергия! Она бросилась к остановке и успела подбежать прежде, чем двери автобуса захлопнулись за особенно корпулентной американской парой.

– У вас нет билета! – строго сказала девушка на входе.

– Я куплю, – послушно закивала Маша.

– Билеты продаются только на специальных остановках и по Интернету! – Девушка смотрела очень строго, и Маша растерялась.