Читать книгу "Без жалости - Лоис Гилберт"

Мимо нашего ранчо протекает чистая на первый взгляд река, но так как выше нас по течению располагаются ядерные исследовательские лаборатории Лос-Аламоса, никто не знает, сколько радиоактивных элементов содержится в ее водах. Не сомневаюсь также, что в воде полно пестицидов — выше нас по течению находится не один десяток ферм и ранчо. И все же река дает нам возможность поливать персики, абрикосы, кукурузу, бобы и перцы, которые мы выращиваем. Без реки у нас никогда не было бы сада, а на месте засеянных кормовыми травами полей протянулась бы до горизонта голая, выжженная солнцем равнина.

Бабушка напоминает мне эту реку. Любовь, которую она питала к нам с Райаном, была замешена на ненависти и на желании отомстить. Но мы с Райаном цвели, как два молодых деревца, и ничего этого не замечали.

Дальше, правда, все пошло не так гладко, как хотелось бы. Во многом благодаря стараниям бабушки я отправилась в Африку, которую, как я сейчас понимаю, боялась и ненавидела. А бабушкина смерть научила меня подмечать темные пятна в людских душах. Мне пришлось приложить немало стараний, чтобы научиться любить их со всеми присущими им недостатками.

О своем отце я по-прежнему знаю очень мало — почти ничего. Остается только предполагать, как сложились бы наши отношения, если бы бабушка не убила его, а позволила перед смертью пожить у нас дома. Думаю, что в душе у него имелась все-таки нежность, хотя и глубоко запрятанная.

Мне удалось посетить и осмотреть три дома, которые он спроектировал и построил. Глядя на эти строения, я испытывала чувство гордости и бесконечной печали. Примерно то же я переживала, когда смотрела на картины известных художников или слушала классическую музыку.

Дома, выстроенные Эдвардом, выглядели безупречно. Они были светлыми, полными воздуха, удивительно гармоничными и продуманными до мельчайших деталей. Прогуливаясь по коридорам одного из этих домов, я думала о том, что у моего отца была страсть к чистоте, порядку и насыщенному воздухом пространству. По сути, он строил не дома, а пристанища для грешных, усталых и алчущих покоя душ.

«Какая ирония судьбы, — вспоминая об этом, говорю я себе. — Он создавал прибежища для других, но сам тихой гавани так и не обрел — даже под конец жизни».

…Закончив вакцинацию, мы с Ноа закрываем ворота загона и направляемся к дому. Готовясь к приезду Эми, Ноа сегодня утром заново выкрасил стены ее спальни, а потом открыл окна, чтобы запах краски поскорее выветрился. Я тоже внесла свою лепту в эти приготовления и разложила во дворе для проветривания ковры и матрасы. Наш с Ноа матрас тоже лежит — на зеленой травке, чуть в стороне от других.

— Подойди ко мне, — прошу я мужа.

— Я здесь, дорогая, — говорит он и щиплет меня за попку.

— Мне кажется, я тебя люблю, — говорю я.

Он целует меня, обнимает за талию и начинает кружить в танце. Мы учимся искусству танца, когда справляем наш общий день рождения, и у нас с каждым разом получается все лучше и лучше. Вальсируя, мы приближаемся к лежащему под открытым небом матрасу.

И с размаху на него падаем…