Читать книгу "Три часа между рейсами - Фрэнсис Скотт Фицджеральд"

— Надо полагать, — сказал Бернерс, начавший терять терпение. — Там воевали все — кроме квакеров,[146]конечно.

— Так вот, я предлагаю дополнить сюжет любовной линией: этот Фицхью Ли влюбляется в еврейскую девушку. Враги планируют убить его на закате, сразу после вечернего звона, но его возлюбленная похищает колокол с церковной колокольни и…

Джек Бернерс резко наклонился к нему через стол.

— Послушай, Пэт, тебе ведь нужна эта работа, так? — спросил он.

— Конечно нужна.

— Тогда делай, что тебе велено, и оставь евреев в покое. Если ты хотел угодить мне этой бредятиной, то мне жаль твою вконец отупевшую голову.

И вот так обращаются с человеком, когда-то имевшим собственный бассейн! Нынче Пэт раз за разом возвращался мыслями к своему давно утраченному бассейну — и причиной тому был не кто-нибудь, а президент Соединенных Штатов, мельком упомянутый в сценарии.

Пэт запомнил тот день, около десяти Лет назад, в мельчайших подробностях.

С утра по студии разнеслась весть, что к ним в гости должен прибыть сам президент. Это событие открывало новую эру в истории всей индустрии, поскольку никогда ранее президент Соединенных Штатов не посещал киностудию. Все работники компании были в своих лучших костюмах и при галстуках, а над входом в студийную столовую развевались флаги…

Голос Бена Брауна, возглавлявшего отдел короткометражек, вернул Пэта в сегодняшний день.

— Мне только что звонил Джек Бернерс, — сказал он. — Нам не нужно никаких побочных линий, Пэт. Есть исторические факты, от них и пляшем. Фицхью Ли служил в кавалерии. Он был племянником Роберта Ли. Покажем капитуляцию при Аппоматтоксе,[147]горечь поражения и все такое. Потом покажем, как после войны он способствует национальному примирению, — тут надо не перегнуть палку, потому как Виргиния до сих пор кишит этими Ли. А в конце президент Маккинли назначает его на высокий пост в армии США. Да, и подчисти хорошенько все, что касается Испании, — парень, работавший над сюжетом до тебя, был с левым уклоном и сделал из испанских офицеров какую-то шайку вертлявых кретинов…

Пэт сидел за своим рабочим столом, просматривая черновую рукопись под названием «Верность двум флагам». Первая сцена представляла генерала Ли в тот момент, когда он, находясь во главе своей кавалерии, получает известие о падении Питерсберга. Предшественник Пэта не пожалел красок, описывая то, как Ли воспринял этот тяжелейший удар; однако Пэту платили всего двести пятьдесят в неделю, и потому он без всяких мыслительных усилий, легко и непринужденно впихнул сюда один из своих любимых шаблонов:

Ли (своим офицерам). Ну что вы тут стали, разинув рот? Шевелитесь же, делайте что-нибудь!

СРЕДНИЙ ПЛАН. Офицеры активно шевелятся, ободряюще хлопают друг друга по плечу и т. п.

Наплыв, переход к…

Переход к чему? Он задумался над фильмом, но мысли сами совершили переход к славным картинам прошлого. В тот день, десять лет назад, около полудня в его офисе зазвонил телефон. Это был мистер Москин.

— Пэт, сегодня в честь президента будет обед в парадном зале. Даг Фэрбенкс не сможет прийти, так что одно место получается вакантным. Кроме того, мы считаем не лишним иметь за столом кого-то, представляющего сценаристов.

Воспоминания о том великолепном обеде были ему как бальзам на душу. Великий человек задавал вопросы о кино, затем рассказал анекдот, и Пэт радостно присоединился к общему громоподобному хохоту — все они были солидными людьми, преуспевшими в жизни, богатыми и счастливыми.

Далее у президента было запланировано посещение съемочной площадки, а ближе к вечеру он в доме мистера Москина встречался за чаем с несколькими кинозвездами. На эту встречу Пэта не пригласили, однако его дом на Беверли-Хиллз находился в непосредственном соседстве с особняком Москина. Пораньше вернувшись домой, Пэт со своей веранды наблюдал прибытие кортежа — Москин ехал на заднем сиденье рядом с президентом. То было время, когда Пэт Хобби гордился своей работой в кино, гордился своим положением на студии, гордился своим президентом и своей страной, это кино породившей…

Пэт вздохнул, возвращаясь к действительности, взглянул на «Верность двум флагам» и аккуратно, не торопясь, написал:

ВСТАВКА. ОТРЫВНОЙ КАЛЕНДАРЬ

Листки с четкими крупными цифрами, изображающими годы, отрывает и уносит прочь холодный ветер, показывая, как постепенно стареет Фицхью Ли.

Труды праведные пробудили у Пэта жажду — из тех, что не утоляется водой, — но покуситься на что-либо покрепче в первый же день работы над фильмом он не рискнул. Выйдя в коридор, он направился к питьевому бачку, и по дороге его в очередной раз настигли воспоминания…

Стоял чудный калифорнийский вечер, и мистер Москин предложил высокому гостю и всей звездной компании переместиться из дома в сад, примыкавший к саду Пэта Хобби. Стараясь быть незаметным, Пэт покинул свой дом через заднее крыльцо, прошел вдоль невысокой живой изгороди и — нос к носу столкнулся с президентом и его сопровождением.

Президент улыбнулся и приветственно кивнул Пэту. Мистер Москин тоже улыбнулся и кивнул.

— Вы виделись с мистером Хобби сегодня за обедом, — сказал он президенту. — Это один из наших сценаристов.

— Вот как? — сказал президент. — Вы придумываете фильмы?

— Это моя работа, — сказал Пэт.

Президент окинул взглядом владения Пэта:

— Должно быть, вы получаете массу вдохновения, сидя на краю этого прекрасного бассейна.

— Так и есть, — сказал Пэт. — Так оно и есть.

…Пэт подставил свою кружку под краник питьевого бачка. По коридору в его сторону двигалась плотная группа, включавшая Джека Бернерса, Бена Брауна и еще нескольких людей из руководства, а также девушку, с которой все они держались на редкость любезно и предупредительно. Едва взглянув в ту сторону, Пэт сразу же узнал в ней «Девушку года», «Мисс Восторг», «Мисс Прелесть», «Мисс Очарование» — ту самую девушку, за контракт с которой шла отчаянная борьба между киностудиями.

Пэт замер с кружкой воды в руке. В своей жизни он перевидал немало звезд-однодневок, которые ярко вспыхивали и вскоре исчезали с горизонта, но в этой девушке было нечто, заставлявшее ускоренно биться сердца всей нации. И сердце Пэта чаще застучало в груди, а когда процессия приблизилась, он поставил кружку на бачок, быстро пригладил рукой волосы и шагнул на середину коридора.

Девушка взглянула на него — он взглянул на девушку. Затем она взяла под руку Джека Бернерса с одной стороны, а Бена Брауна — с другой, и все они продолжили движение прямо, словно и не было перед ними никакого Пэта Хобби, которому пришлось попятиться к стенке, уступая дорогу.