Читать книгу "Три часа между рейсами - Фрэнсис Скотт Фицджеральд"

Спустя секунду Джек Бернерс обернулся и бросил через плечо: «Привет, Пэт». Кто-то из группы также взглянул в его сторону, но никто больше не поздоровался — настолько они были увлечены девушкой…

И снова Пэт сидел у себя в кабинете, угрюмо просматривая сцену, в которой президент Маккинли предлагал Фицхью Ли высокий пост в армии США. На полях рукой Бернерса была сделана пометка: «Вставь немного о Маккинли, о прогрессе демократии и кубино-американской дружбе, но никаких нападок на Испанию — этот рынок для нас теперь очень важен». Пэт стиснул зубы и с сильным нажимом вывел финальную фразу:

Ли. Да подавитесь вы своим высоким чином, мистер президент!

Потом Пэт низко склонился над столом, и плечи его затряслись в беззвучном плаче по тем далеким счастливым дням, когда он имел собственный бассейн.

По следу Пэта Хобби[148]

I

Этот день спозаранку выдался хмурым, а калифорнийский туман был воистину вездесущ. Он неотступно преследовал Пэта Хобби, когда тот сломя голову — и притом оставшись без шляпы — мчался через весь город. Его конечной целью, его убежищем, была киностудия, которая уже не числила Пэта среди штатных сотрудников, но за прошедшие двадцать лет он привык считать это место своим родным домом.

Ему это привиделось или же полисмен у входа и впрямь чересчур внимательно изучал его пропуск? Возможно, причиной тому было отсутствие головного убора, правда в Голливуде многие не считали нужным носить шляпу, но Пэт без нее чувствовал себя выделяющимся из окружения, тем более что в спешке он не нашел времени привести в порядок свою жидкую седеющую шевелюру.

Добравшись до сценарного корпуса, он первым делом направился в туалет, но на подходе к нему вдруг вспомнил, что еще год назад непостижимым указом откуда-то сверху зеркала были удалены из всех здешних помещений.

Дальше по коридору он увидел распахнутую дверь офиса Би Макилвейн, а в глубине комнаты — ее собственную пышную фигуру.

— Би, не одолжишь на пару секунд свою пудреницу? — попросил он, входя.

Би взглянула на него подозрительно, но потом все же полезла в сумочку.

— Ты сейчас в работе? — спросила она.

— Приступаю со следующей недели, — оптимистически предрек Пэт и, положив открытую пудреницу на стол, начал причесываться перед зеркальцем. — Интересно, зачем они убрали зеркала из туалетов? Боялись, что сценаристы будут целыми днями в них пялиться, позабыв о работе?

— А помнишь, как они однажды убрали из всех кабинетов кушетки? — сказала Би. — Это было в тридцать втором. А вернули их в тридцать четвертом.

— Я тогда мог работать только дома, — подхватил Пэт.

Причесавшись и вернув зеркальце, он прикинул, есть ли смысл просить у Би взаймы — хотя бы несколько долларов, чтобы хватило на новую шляпу и скромный обед в столовой. Но Би, видимо, заметила характерный блеск в его глазах и сыграла на опережение.

— Эти финны выгребли всю мою наличку,[149]— проворчала она. — А тут еще и работа забуксовала в самый последний момент. Одно их двух: либо мой фильм запустят уже завтра, либо его уберут на дальнюю полку. До сих пор не можем придумать название.

С этими словами она вручила ему размноженное на ротаторе объявление от сценарного отдела. Пэт бросил взгляд на заголовок:

ВСЕМ ОТДЕЛАМ!

СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ НАЗВАНИЕ ДЛЯ ФИЛЬМА!

НАГРАДА — ПЯТЬДЕСЯТ ДОЛЛАРОВ!

Краткое содержание прилагается.

— Полтинник мне бы кстати, — сказал Пэт. — О чем фильм?

— Тут все написано. О разных неприятностях, какие происходят с людьми в мотелях.

Пэт вздрогнул и впился взглядом в собеседницу. А он-то полагал, что в стенах студии ему ничто не грозит! Выходит, вести разлетаются быстрее, чем можно было ожидать. Как бы вскользь оброненное замечание Би являлось дружеским — или не очень дружеским — предупреждением. Значит, надо убираться и отсюда. Опасность шла за ним по пятам, и негде ему было преклонить свою бедную непокрытую голову.

Я об этом ничего не знаю, — пробормотал он и быстро покинул комнату.

II

Войдя в вестибюль студийной столовой, Пэт огляделся. Охранников поблизости не было, а из обслуги присутствовала только продавщица сигарет за стойкой неподалеку. Это облегчало задачу, однако похищение чужой шляпы имеет свои особенности: очень сложно на глазок определить нужный размер, тогда как вид человека, поочередно примеряющего шляпы в раздевалке, наверняка вызовет подозрения.

Нельзя было сбрасывать со счетов и личные предпочтения. Пэту сразу же приглянулась мягкая темно-зеленая федора с жизнерадостным перышком, но она была слишком заметной и узнаваемой. То же самое касалось и прекрасного белого стетсона — классический ковбойский стиль. Наконец он остановил свой выбор на сером хомбурге — прилично, солидно и не бросается в глаза. Дрожащей рукой он снял шляпу с вешалки и покрыл голову. В самый раз! И Пэт пошел к выходу, могучим усилием воли заставляя себя двигаться неторопливо и естественно.

В течение следующего часа никто из встречавшихся ему людей не упоминал о мотелях, и Пэт начал успокаиваться. Последние три месяца выдались очень тяжелыми, и, чтобы хоть как-то свести концы с концами, он временно устроился работать ночным портье в мотель «Селекто», разумеется скрывая сей позорный факт от своих голливудских друзей. Но этим утром в мотель нагрянула полиция и, судя по тому, что рейд затянулся, накопала достаточно для того, чтобы Пэт (или Дон Смит, каковым именем он здесь назвался) был задержан и допрошен в качестве свидетеля. Пэт не стал этого дожидаться. Его побег из мотеля вполне соответствовал жанровым канонам мелодрамы. Оставив шляпу на вешалке, он выскользнул через боковую дверь, заскочил в ближайший магазинчик на углу за остро необходимой полпинтой, на попутках пересек по диагонали огромный город, замирая при виде каждого постового полисмена, и перевел дух лишь при виде парящей над окрестными зданиями эмблемы киностудии.

Посетив студийного букмекера Луи, которому Пэт в свои лучшие времена оказывал всемерное покровительство, он отправился в офис Джека Бернерса. Никаких идей или предложений у Пэта не было, но ему посчастливилось застать Джека в момент отбытия на важную встречу и получить неожиданное приглашение посидеть в кабинете до его прихода.

Это был во всех отношениях прекрасный, богато обставленный кабинет. На письменном столе ничего заслуживающего интереса не обнаружилось, зато бар порадовал его графинчиком бренди и бокалами на изготовку. Сполна отдав этому должное, Пэт прилег на большой мягкий диван у стены и уснул.