Читать книгу "Стальной лев. За Родину! За Троцкого! - Иван Евграшин"

Приехав в Нижний Новгород, я сразу отправился на Сормовский завод. Меня в основном интересовало производство аэросаней, которые я планировал использовать при прорыве обороны противника в направлении главного удара. Необходимые распоряжения для начала их производства я отдал еще 6 декабря.

На мысль об аэросанях меня навели причитания механика поездного авиаотряда Михаила Юрьевича Можаева. Я тогда шел к себе в вагон и увидел, как он бегает вокруг самолетов, которые необходимо было подготовить, и возмущался. Я подошел и поинтересовался происходящим. Механик рассказал мне, что из-за сильных морозов он не сможет запустить двигатели. Мы еще некоторое время поговорили о самолетах и двигателях. В этот момент к поезду подъехали сани, на которых привезли горючее для самолетов. Тогда-то Можаев и сказал, что в холодную зиму от самолетов толку никакого не будет, возим мы их с собой без толку, вместо того чтобы двигатели на сани поставить. Я несколько удивился познаниям своего механика и начал его расспрашивать более подробно. Оказалось, что Михаил Юрьевич в 1915 году работал в автомобильном отделе Всероссийского земского союза в мастерских по производству аэросаней, которые были построены в Москве, а до этого на Русско-Балтийском вагоностроительном заводе, где в 1912 году под руководством профессора Бриллинга началось серийное производство аэросаней.

В тот момент, когда механик закончил свой рассказ, я подумал: «Если эти моторы поставить на сани, да еще и пулеметы добавить, то прорыв обороны колчаковцев пройдет намного проще. Факторы страха и неожиданности тоже нельзя скинуть со счетов. Что-то непонятное едет, трещит и стреляет. Тут есть над чем задуматься».

– Михаил Юрьевич, – обратился я к механику. – Где бы только побольше моторов найти? Вы-то должны знать.

Можаев задумался ненадолго, потом улыбнулся.

– В Рыбинске, Лев Давидович. В рыбинских мастерских есть самолетные моторы «Рено». Можно взять и списанные моторы, отработавшие ресурс.

В тот же вечер я отдал все необходимые распоряжения, касающиеся сбора оставшихся в частях Красной армии аэросаней и доставки их в Нижний Новгород вместе с экипажами.

Кроме этого, я позвонил в только что созданный Центральный аэрогидродинамический институт – ЦАГИ – и лично переговорил с Николаем Егоровичем Жуковским.

Основатель ЦАГИ – профессор Императорского технического училища и Московского государственного университета Николай Егорович Жуковский – обладал очень глубокими познаниями в высшей математике и инженерных науках. Неудивительно, что вокруг этого человека сплотился коллектив студентов, одержимых идеей практического воздухоплавания. Его теоретические работы в области авиации, практический опыт создания аэродинамических труб в МГУ, ИМТУ и Кучино и проводившиеся в этих лабораториях исследования послужили фундаментом для развития авиационной науки в России.

В 1918 году студенты и ученики сумели убедить Жуковского обратиться к новым властям с предложением о создании в Советской России комплексного научного центра. Инициатива Николая Егоровича была поддержана руководителем Научно-технического отдела Высшего совета народного хозяйства Николаем Петровичем Горбуновым, и 1 декабря 1918 года Центральный аэрогидродинамический институт (сокращенно – ЦАГИ) начал работу.

Выслушав мои дифирамбы, несколько удивленный моим звонком Жуковский поинтересовался:

– Товарищ Троцкий, чем я могу вам помочь?

– Только вы и можете помочь, Николай Егорович. Потому и звоню вам лично.

Я объяснил Жуковскому ситуацию и сказал о том, что Красной армии в течение ближайшего месяца необходимы аэросани, вооруженные пулеметами.

– Я знаю, Николай Егорович, – говорил я Жуковскому, – что зимой 1915/16 года в автомобильном отделе Всероссийского земского союза, которым руководил профессор Бриллинг, при участии инженеров Кузина и Архангельского разработали и построили в мастерских партию аэросаней. Часть из них вооружили пулеметами. Вот такие мне и нужны. Штук двадцать-тридцать.

Николай Егорович подумал некоторое время, потом согласился мне помочь. Мы договорились о том, что он предоставляет технических специалистов, а я обеспечиваю производственную базу.

Через день после моего звонка при Совете военной промышленности была создана Комиссия по организации постройки аэросаней (КОМПАС).

Научным руководителем ее стал Жуковский. В состав КОМПАС вошли ученые и инженеры-конструкторы ЦАГИ и из созданного в ноябре 1918 года Научно-исследовательского автомоторного института – НАМИ. Возглавил КОМПАС профессор МВТУ Бриллинг. Состав комиссии был следующий:

Н. Р. Бриллинг – председатель Комиссии;

Е. А. Чудаков – секретарь Комиссии и заведующий административной частью;

А. А. Архангельский – заведующий отделом снабжения;

А. С. Кузин – заведующий металлической частью;

Д. К. Карельских – заведующий конструкторской частью;

Б. С. Стечкин – заведующий винтомоторной группой;

Заведующим производством на Сормовском заводе был назначен инженер Н.Н. Михеев.

Кроме того, в помощь Михееву, для ускорения производственного процесса, я направил механика Можаева, которого сопровождали десять латышских стрелков и один чекист. Они получили строжайший приказ подготовить к боевым действиям двадцать аэросаней.

В течение месяца. Любыми средствами.

Также мною были даны распоряжения по срочной доставке авиационных моторов и всех необходимых для производства материалов.

Как выяснилось чуть позже, сделали пятнадцать аэросаней. Еще семь были найдены и доставлены в Нижний Новгород в течение двух-трех недель.

Приехав на завод, я сначала посетил цеха, в которых собирались бронепоезда и броневики, где выступил на митингах перед рабочими. После этого я направился к мастерским, в которых собирали аэросани.

Подъехав к мастерским, я был удивлен, что меня встречает лично Николай Егорович Жуковский. От неожиданности я вначале даже несколько растерялся. Жуковскому шел восьмой десяток лет. Я совершенно не ожидал увидеть его здесь.

Мы поздоровались с профессором. Я справился о его здоровье и попросил называть меня по имени-отчеству.

– Николай Егорович, я не думал, что вы приедете лично. В вашем возрасте лучше не подвергать себя риску в таких поездках.

– Я не мог не приехать, товарищ Троцкий. Это первое и очень важное задание для ЦАГИ от правительства. Поэтому оно не может не вызывать сильного волнения и чувства ответственности за полученное задание. У нас готовы семнадцать штук. Еще пять будут готовы в течение двух-трех дней. Все остальные инженеры проводят последнюю проверку перед главным испытанием. Пойдемте смотреть аэросани, Лев Давидович.

Жуковский указал мне направление, и мы, пройдя через мастерские, вышли на небольшой полигон, на котором и стояли аэросани. Их было двадцать две штуки. Семнадцать были готовы полностью. Еще на пяти не было вооружения. Их вывезли на полигон для ходовых испытаний.