Читать книгу "Эйнемида IV. Солнце нового мира. - Антон Чигинёв"

сиял, словно венец. Старый Эвримедонт в простом льняном нагруднике без единого украшения гляделся подле Анексилая совсем невзрачно, однако к его негромкому, насмешливому голосу прислушивались с ничуть не меньшим вниманием, чем к звенящему баритону анфейца. Этих двоих назвали предводителями союзного войска, и ни заносчивые леванцы, ни упрямые филисияне не оспаривали их первенство.

‒ Прекрасный день для битвы, друзья мои, ‒ сказал Анексилай, оглядывая поле с пригорка. Солнце играло на его позолоченных доспехах и золотых волосах, казалось, вся фигура анфейского военачальника лучится светом. ‒ Каждый знает свою задачу, так отправим же к Урвосу всех глупцов, что посмеют встать у нас на дороге. Прекрасная Тенатис, что до вас…

Энмийская сокрытая сегодня изменила своим роскошным нарядам. Посеребрённый нагрудник, серо-синие хитон с плащом и боевые сапожки, на поясе два длинных ножа, а за спиной ‒ короткий лук и колчан серопёрых стрел. Белокурые волосы ксилийки перехвачены обшитой железными бляхами тёмно-синей повязкой.

‒ Мы пойдём впереди, ‒ кивнула она. ‒ Нашим воинам разумнее остаться под началом своих командиров. Наш способ ведения войны несколько… необычен.

‒ Удивительное дело, ‒ хмыкнул филисиянин Атробат. ‒ Что могут ксилийцы в открытом бою?

Ксилийцы не участвовали в сражениях уже много сотен лет. На поле они вывели пять сотен гоплитов и столько же людей, вооружённых как застрельщики ‒ меньше, чем некоторые малые полисы. Это совсем не выглядело грозной силой, но недавние события заставили Хилона относиться к обитателям Энма с почтением.

‒ Вы всё увидите, ‒ Тенатис лучезарно улыбнулась белоснежной улыбкой. Даже в доспехах и при оружии ей удавалось выглядеть невинной и беззащитной. ‒ Солнце зашло и восходит звезда.

‒ Солнце стоит ещё высоко, ‒ буркнул филисиянин. Могучий здоровяк не считал нужным скрывать свою неприязнь к ксилийцам. Невероятное женское очарование Тенатис на него, казалось, не действует совершенно.

‒ В том-то и суть, мой дорогой Атробат, ‒ рассмеялся Эвримедонт. ‒ Наши энмийские друзья умеют сделать так, что солнце зайдёт в самый ясный день и этого никто не заметит, не так ли, прекрасная Тенатис? ‒ он подмигнул ксилийке, и та ответила ему безмятежной улыбкой.

‒ Для наших друзей, звёзды светят ярче солнца, ‒ весело ответила она.

‒ Значит, имеет смысл оставаться вашими друзьями, иначе придётся бродить в темноте, ‒ в тон ей заметил Анексилай, кинув многозначительный взгляд на Хилона.

‒ Главное, вовремя понять, кому именно светят ваши звёзды, ‒ пробормотал Хилон себе под нос.

‒ Мы шутим в серьёзных делах, ‒ промолвил гилифиянин Гимнон. Его мрачное худое лицо, казалось, поглощает яркий солнечный свет. ‒ Смех воодушевляет перед боем, но когда брат восстаёт на брата, он неуместен. Давайте лучше восславим бессмертных и сделаем то, что должно.

‒ А это как распорядится наш эпистратег, ‒ ухмыльнулся Эвримедонт, покосившись на Анексилая. В его словах Хилону почудилась едва уловимая насмешка, но даже мускул не дрогнул на лице будущего анфейского царя. Любые насмешки разбивались о его золотую броню, словно волны о неприступные скалы.

‒ Эпистратег распоряжается начинать, ‒ весело сказал он. ‒ Идите к своим войскам, вознесите жертвы и сражайтесь, как никогда в жизни. Сегодня мы бьёмся не за себя ‒ за всю Эйнемиду!

‒ Да, возможно, сегодня кто-то действительно её получит… ‒ негромко промолвил Эвримедонт. Никто не пожелал уточнить, что именно старый стратег имел в виду.

***

‒ Что скажешь, друг мой Лиомпрот? ‒ обратился Исократ к лаисскому командиру, бурей ворвавшемуся на военный совет. ‒ Как поживают наши возлюбленные враги?

Военачальники расположились в роскошном шатре ‒ самом настоящем доме с отдельными комнатами и приёмным залом. Чтобы предупредить отпадение союзников годились все средства и эферияне не жалели серебра, изображая, будто Эфер, как прежде, самый богатый и могущественный полис Эйнемиды. О том, что из городской казны выскребли даже серебряную пыль, а великолепный шатёр принадлежит лично Эрептолему, союзникам знать не обязательно. Их решимость, и без того небессомненная, уже пару раз вынудила прибегнуть к средствам, достойным покойного Гигия.

‒ Начали выходить в поле, ‒ лаиссец щегольски подкрутил чёрный ус и сверкнул белозубой улыбкой. ‒ Мы наткнулись на их разведчиков у Фисситий, положили своих двоих против дюжины. Анексилай долго будет ждать от них известий.

‒ Неплохо, неплохо, ‒ одобрительно кивнул Исократ. ‒ Что ещё скажешь?

‒ Засад и ловушек не нашли, поле чистое. Все враги, кажется здесь. Будет весело, Удачей клянусь.

‒ Их сорок тысяч… ‒ пробормотал под нос келенфийский царь Евмен, благообразный старик в позолоченных доспехах и украшенном перьями шлеме. Его окружали столь же пышно разодетые друзья и свойственники: сын Никомед, беглый сапиенский царь Деидам с сыном, беглые же правители Терии и Силиска, какие-то другие архенские царьки, чьих имён Исократ даже не счёл нужным запоминать. Архенцы получали наибольшую выгоду от дружбы с Эфером и они же первые задумались, не стала ли эта дружба чересчур обременительна. Хвала Эйленосу, для открытого предательства архенцы были чересчур благоразумны.

Исократ коротко оглядел своих военачальников. Надменный Эрептолем горделиво вскинул голову, латариец Иреон слушает спокойно и деловито, лаиссец Лиомпрот, кажется, наслаждается происходящим, лицо гелега Скритиска, как обычно, не выражает ничего. У остальных стратег подметил и тревогу, и многозначительные переглядывания с соседями, и неуверенные движения рук. За долгие годы гегемонии, Эферский союз отвык сражаться, не имея решительного перевеса. Тому, кто уверился в собственном всемогуществе, непросто оказаться перед лицом настоящей угрозы.

‒ Не сорок, а тридцать пять. Силы примерно равны, ‒ сказал Исократ, выделяя каждое слово. ‒ Но у нас есть кое-что особенное, не так ли, досточтимый Тоил?

Широкоплечий лысый здоровяк с раздвоенной бородой криво усмехнулся щербатым ртом и самодовольно сложил на груди могучие руки, толщиной способные поспорить со стволами молодых дубов. Архонт хоросфоров возвышался среди военачальников огромной красной башней. Бросаемые на него взгляды отражали самые сложные чувства, главным из которых была надежда. Лучшие воины Эйнемиды ‒ меч, брошенный на чашу весов судьбы. По крайней мере, именно это в них хотели видеть.

‒ Мы отработаем договор, ‒ ответил наёмник. Исократ кивнул.

‒ Не сомневаюсь в этом ни на миг. Что ж, соратники, будто бы мы всё обсудили, каждый знает, что должен делать. Если больше говорить не о чем, пусть каждый возвращается к своим воинам и выводит их в поле. Скоро всё начнётся. Спренсиэ Койорэ!

Военачальники вышли из шатра, но Исократ задержался. Изучающе взглянув на Эрептолема, комкающего в руке какой-то листок, он вернулся и встал за его спиной.

‒