Читать книгу "История крепостного права на Руси. Предпосылки и основные этапы лишения крестьян личной свободы. XIV—XVII века - Ричард Хелли"

постоянным поиском больших денег, добычи, славы и азарта. Безработные фрибутеры (и политические беженцы) из Шотландии, Англии, Франции, Германии, Польши, Швеции, Дании, Австрии и других стран потоком хлынули в Россию, дабы помочь правительству в его стремлении модернизировать русскую армию по западному образцу. Старшие офицеры часто приводили с собой целые группы подчиненных им офицеров и солдат, как, например, в 1661 г., когда из Священной Римской империи в Россию прибыли полковник Шейн, подполковник Крайц и майор Венстендорф с 39 капралами и кавалеристами. Полковник Эгерат и подполковник Штробель приехали из Дании со 136 офицерами и кавалеристами; в том же году из разных стран прибыло множество других наемников. В 1661 г. австрийский дипломат Август Мейерберг в своих записках о Московии сообщал о присутствии полчищ наемников из Германии, Батавии, Англии, Шотландии и прочих стран в Москве. Не только солдаты приезжали в Россию, но и всякая муть (дельцы-неудачники, сбежавшие жены, бродяги и уголовники) потекла на восток. Подделывая документы и выдавая себя за офицеров на родине, они получали назначение в новой русской армии. Возможно, это и послужило одной из основных причин, по которой новая армия оказалась не такой эффективной, какой ей надлежало быть. И все-таки эти наемники и созданная ими армия, оказались лучше старого, совершенно необученного поместного ополчения. Значительную часть русской армии 1660-х гг. составляли наемники из протестантских стран Северной Европы. Их было так много, что по мере того, как Тринадцатилетняя война продолжалась, правительство, вместо того чтобы умолять каждого посла, отправляющегося за границу, набрать офицеров для приезда в Россию, как это было принято прежде, стало отказывать иностранцам, стремящимся поступить на русскую службу.

Иностранцы обычно приезжали в Россию по контракту на определенный период времени, после которого теоретически они могли остаться или уехать. Иногда они, ничего не зная о России, подписывали пожизненный контракт. Совершенно неосознанно они становились частью стратифицированного московского общества, хотя и оставались отдельной кастой в том смысле, что во время нахождения на службе их судили по их собственным законам. Правительство не хотело выпускать наемников из страны и часто удерживало обещанием наград или угрозой ссылки в Сибирь. Однако с окончанием Тринадцатилетней войны ряд иностранных офицеров были уволены и высланы из России.

Денежные вознаграждения для иностранцев, поступающих на русскую службу, были просто огромными, во много раз превышавшими те, которые они могли бы «заработать» где-либо еще, или те деньги, которые платили русским. Полковому командиру полагалось от 100 до 225 рублей и так далее. Тем, кто перешел в православие, выплачивались дополнительные суммы. В мирное время, когда армия не созывалась, офицеры жили в Москве на половинном жалованье. Все это очень дорого обходилось казне, хотя в 1680-х гг. щедрые суммы, выплачиваемые иностранцам, значительно сократились.

В обмен на вознаграждение иностранным офицерам надлежало обучать свои войска, следить за дисциплиной и наказывать провинившихся за нарушения и проступки. Иногда это приводило к тирании и злоупотреблениям. Временами солдаты восставали против жестокости своих офицеров, и тогда наемники незаконно казнили своих людей без разрешения Москвы. Командир полка имел в своем распоряжении от пятидесяти пяти до шестидесяти рот, примерно по сто человек в каждой. В бою высшие офицеры носили протазан – широкое и плоское копье с рукоятью длиной около 70 дюймов (2 аршина), украшенное серебром и кистью, стоимостью от 6 до 8 рублей. Младшие офицеры носили алебарду – древковое холодное оружие с наконечником, состоящим из игольчатого (круглого или граненого) копейного острия и клинка боевого топора с острым обухом, тоже украшенную и дорогую.

Хотя все это стоило больших расходов, любое правительство, стремившееся вернуть себе Украину и верховья Днепра, а также выход к Балтике, вряд ли могло поступить иначе. Любой проект предполагал очевидные длительные конфликты с передовыми военными державами, поэтому Россия была вынуждена рационализировать свою армию. Имея это в виду, правительство завершило процесс, начатый во время Смоленской войны, и поставило лестницу военных чинов в зависимость от опыта, знаний, способностей и проявленного таланта. При этом кастовые привилегии старых служилых слоев игнорировались, тем более что почти все руководящие посты в новой армии предоставлялись иностранцам. Комментарии путешественника барона Августа Мейерберга свидетельствуют о том, каким огромным трудом это далось: он отмечал, что русские склонны полагаться не на военный опыт, а на дворянское происхождение. Военная реформа привела к созданию московской правящей элиты, поскольку западные выходцы из простонародья, командовавшие армией, тесно общались и пользовались престижем, влиянием и вознаграждениями наравне с московитами, включая царский двор и правительственную иерархию. Вознаграждения новой элите были соизмеримы с ее ответственностью, поскольку произвести коренную ломку армии в период внутренних беспорядков, сражаясь одновременно на нескольких фронтах, являлось трудной задачей. В русскую армию и в саму русскую жизнь была введена нежелательная степень рационализма. Правительственная политика теперь заключалась не только в том, что для занятия командных постов в первую очередь учитывались знания и ум, но и каждому чину в армии ставилась конкретная задача. Новая, гораздо более многочисленная армия имела, по крайней мере, организационную возможность действовать более эффективно. На каждый полк возлагались определенные задачи, которые ему надлежало выполнять, и (по крайней мере, теоретически) для выполнения каждой такой задачи автоматически назначалось ответственное лицо. Это значительно упростило задачу управления огромными массами войск, готовившихся выступить под русскими знаменами.

Иностранные офицеры-наемники стали теми людьми, к чьим заслугам относится в начале 1650-х гг. возрождение всех полков нового строя: солдат-пехотинцев, рейтеров и драгун, которые могли действовать как в качестве пехоты, так и конницы. Этими новыми (или возрожденными) родами войск командовали почти исключительно иностранцы. Менее 20 % являлись русскими, видимо, отчасти потому, что русские, которые по социальному происхождению могли стать кандидатами в офицеры, с пренебрежением относились к новой армии. До отмены системы местничества в 1682 г. служба в новом офицерском корпусе считалась социально унизительной, оскорбляющей как самих офицеров, так и их фамилии.

Перед войной с Речью Посполитой было сделано несколько прецедентных шагов. В 1649 г. правительство попыталось распространить свой военный опыт с использованием драгун на засеке на юге на северо-западную границу против Швеции. Оно постановило построить город Олонец и зачислить в солдаты всех крестьян и бобылей Заомеги и Лопских волостей. Эти крестьяне затем были освобождены от налогов взамен платы казне за их военные услуги, и каждому крестьянскому двору надлежало снабжать одного воина. Около 79 000 человек были зачислены в два полка. Еще одна тысяча солдат набраны аналогичным образом из Сумерского и Старопольского уездов.

Эти солдаты предназначались исключительно для службы на границе, но они оказались втянутыми в войну с Польшей и вскоре со Швецией,