Читать книгу "Безымяныш - Андрей Олегович Рымин"

меньшем, чем это, болоте. Да и зверь сам размером гораздо поболе той птахи. Размах крыльев — саженей семь-восемь. Один клюв только в рост человека.

— Посоревнуемся в меткости, господа?

У Верхана, ну прямо слабость какая-то ко всяческим спорам и состязаниям. Нет, радость на лице синерогого всем понятна — глупый зверь сам летит на убой к толпе одарённых, которых гигантская птица ошибочно сочла лёгкой добычей — но азарт на набеленной роже написан куда более яркими красками. Значит, у Верхана имеется боевая способность из дальнобойных.

— Почему бы и нет? — мгновенно поддержал лорд в зелёном, единственный из всей присутствующей здесь знати, щеголяющий блестящей лысиной, отринув привычную благородным архейцам пышную фигурную шевелюру.

— Только не вспугните, — попросил другой лорд. — Подпустите поближе.

— Только не слишком близко. Не хватало ещё, чтобы эта туша упала нам на головы.

— Пусть падает, — потёр руки Лорд в жёлтом. — Я не прочь забрать семена, что в ней есть. А они точно есть. Старый зверь.

У дядьки явно нет ничего дальнобойного. Но про старого зверя я с ним соглашусь. Очень старый. Едва ли хозяин леса, но семена в таком журавле точно есть. Чем ближе подлетает, тем лучше понятны размеры чудовища. Конечно, не тот орёл, которого я тогда утопил в озере, но тоже серьёзная птаха.

Первым не выдержал лысый. Огнеплюй он, как Гога. Надул щёки… и как дохнул пламенем, что я аж ослеп на секунду. Вот это я понимаю шар! Солнце целое. В полсажени кругляк. Не иначе, дар-двушка. А летит-то как быстро…

Но мимо. Подобрав одно крыло, журавль качнулся всем телом, пропуская огненный снаряд над собой. Увернулся и тут же поймал грудью сосульку, размером с копьё, только толще.

— Готов! — радостно захохотал сваливший птицу даром Верхан.

— Сразу насмерть, — объявил кто-то в толпе.

И действительно, поражённый журавль падал вниз мёртвым камнем. Огромным пернатым комком с повисшей на длинной шее головой, с распрямлёнными лапами и с задранными вверх потерявшими силу крыльями. Три быстрых секунды — и труп зверя с шумом шмякнулся в грязь в полусотне метров от нас. Влажная земля чавкнула, но само собой не проглотила огромную тушу.

— Поздравляю, брат. Меткий бросок.

Только в голосе Мехмеда нет радости.

— Будем надеяться, что твой сын, столь же удачлив.

Вот теперь в словах моего покровителя куда больше эмоций. И первым в этом букете злорадство. Это что же, испытуемым от Дома Эль-Фатх сегодня в Бездну идёт сын Верхана? Тогда понятно, отчего этот гад припёрся к норе. Может, он и не знал, что я здесь.

— Дело не в удаче, брат, — мерзко осклабился синерогий. — Мастерство, сила, смелость — всё важно. Последнее, так, на мой взгляд, важнее всего.

И, резко повернувшись ко мне, Верхан крикнул:

— Эй, парень! Давай, сбегай к птичке. Твой дар — лучше нет, чтобы туши вскрывать. Для иного, небось, и не пользуешься. Принеси, что там есть.

Вот же… Я напрягся, не зная, что делать. Плюнуть на приказ лорда, из какого бы Дома тот не был, нельзя, но лезть в топь… Как бы этот шмяк не привлёк тех самых червей. Вдруг, один из них ползал где-то поблизости?

— Подожди, — остановил меня жестом Мехмед. — Эти безымянные служат не твоему Дому, уважаемый брат, — сообщил он Верхану.

— Извини, брат, — растянул губы в фальшивой улыбке синерогий. — Прикажи своему одарённому вскрыть мою добычу. Не хочу пачкать ноги. И руки.

Нет, не отстанет. Похоже, придётся мне-таки лезть в болото.

— Матвей, подтащите тушу птицы к острову, — нашёл взглядом Мехмед командира отряда. Только быстрее. Звук такого падения они за три версты услышали.

Кто они — и так ясно. О червях речь.

— Смертика не берите с собой. Пусть здесь ждёт.

И не успел Матвей кивнуть, подтверждая, что приказ понят, как над островком загремел громкий хохот Верхана.

— Талант… Тоже мне, — давя смех, прохрипел синерогий. — Тебе прямо сейчас отдать марку? Какая радость победить в споре, когда победа добыта нечестно? Нужно было тебе эту марку в тот же день и отдать. Как с хрустальной вазой с ним носишься. Мало что сопли мальчишке не подтирают. Талант…

Над островком повисла тишина, нарушаемая лишь частым чавканьем ног моих кинувшихся бегом к убитой птице товарищей. Обвинения на грани оскорбления. Как ответит Мехмед?

— О чём говорит уважаемый Верхан? — ледяным голосом спросил непонятно кого из двоих спорщиков лорд с красной волосяной пирамидой на голове.

— О нечестной игре, — опередил синерогий Мехмеда. — Все три месяца, что длится наш спор, мой оппонент всячески ограждает малолетнего предза от присущих работе безымянных опасностей. Его отряду запрещено уходить от лоскута дальше, чем на день пути. Командир же вместо исполнения своих прямых обязанностей занимается охраной мальчишки. Да, да. А прежде к пацану был тайно приставлен вольный с защитным даром. И это к предзу с тремя сотнями долей по всем ветвям, что сам боевой одарённый. Не думал, что в славном Доме Эр-Драм кто-то может переступить через совесть и честь ради победы в пустяковом шуточном споре.

— И ты говоришь мне про честь? — фыркнул покрасневший, что не могли скрыть даже белила, Мехмед. — Ты, дважды подсылавший убийц к объекту этого пустякового спора?

— Клевета!

— Да ну? — хитро ухмыльнулся Мехмед. — Я могу доказать.

— Докажи!

— Не сейчас. Мой свидетель во внутреннем городе.

— А свидетелей твоей трусости много, и все они здесь, — обвёл Верхан жестом руки собравшихся на островке лордов. — Кто из вас больший трус — ты или этот мальчишка, что с радостью прячется к мамке под юбку?

Это было уже за гранью дозволенного.

— Я бросаю тебе вызов, Верхан Эль-Фатх! Сталь на сталь. Твоя кровь смоет нанесённое мне оскорбление.

— Принимаю! Ты умрёшь на арене, трус!

— Господа, слова сказаны и услышаны, — воздел руки вверх лорд в зелёном, и остальная знать одобрительно загудела, подтверждая своё согласие с произнесённым.

— Но прежде спор! — снова рявкнул Верхан. — Его срок не вышел. Если ты не трус, разреши мальчишке доказать, что он истинный талант. Безымянный — это не навсегда. Как ему потом жить с таким позором, когда имя вернётся?

Ну чего ты пристал… Разбирайтесь между собой, спорьте, ругайтесь, убивайте друг друга. Я-то тебе чего сделал, петух ты