Читать книгу "Душа человека. Революция надежды - Эрих Фромм"

Какова процедура гуманистического планирования с учетом этих общих целей? Компьютеры должны стать функциональной частью жизненно ориентированной социальной системы, а не раковой опухолью, начинающей разрушать систему и в конце концов убивающей ее. Машины или компьютеры должны стать средствами для осуществления целей, установленных разумом и волей человека. Ценности, определяющие отбор фактов и влияющие на программирование компьютера, необходимо выводить из знания человеческой природы, ее всевозможных проявлений, оптимальных форм ее развития и реальных потребностей, благоприятствующих такому развитию. Это значит, что человек, а не техника должен стать основным источником ценностей; критерием же всего планирования должно стать оптимальное человеческое развитие, а не максимальное производство[100]. Помимо этого, планирование в области экономики надо распространить на всю систему; впоследствии и систему Человек надо интегрировать в целостную социальную систему. В качестве осуществляющего планирование человеку необходимо осознать роль человека как части целой системы. Так как человек – единственное живое существо, осознающее себя, человек как создатель и исследователь системы должен сделать себя целью анализируемой системы. Это означает, что знания о человеке, о его природе и о реальных возможностях ее проявлений должны стать одними из основных данных для социального планирования.

Все сказанное до сих пор о планировании опиралось на теоретическое допущение, что составители планов в основном руководствуются стремлением к оптимальному благосостоянию общества и входящих в него индивидов. К сожалению, на практике нельзя делать подобного допущения. (Разумеется, я говорю не о том, что думают составители планов о собственной мотивации. Подобно большинству людей, они считают свои побуждения разумными и моральными. Большинство нуждается в такой рационализации [в идеологическом оправдании] своих действий частично затем, чтобы поддержать в себе чувство моральной правоты, частично затем, чтобы ввести в заблуждение других людей относительно их подлинной мотивации.) На уровне государственного планирования личные интересы политиков нередко служат помехой их собственной целостности, а значит, и их способности к гуманистическому планированию. Уменьшить эту опасность можно лишь с помощью гораздо более активного участия граждан в процессе принятия решений и отыскания путей и методов, с помощью которых государственное планирование контролировалось бы теми, для кого оно предпринимается[101].

Следует ли тогда в дальнейшем сократить государственное планирование, а большинство планов, включая и планирование в общественном секторе, оставить на долю крупных корпораций? Аргументы в пользу этой идеи сводятся к тому, что крупные корпорации не обременены старомодными процедурами и не зависят от колебаний политического давления; что они больше преуспели в системном анализе, в незамедлительном внедрении исследований в технику; что люди, управляющие ими, более объективны, поскольку им не приходится каждые несколько лет бороться в предвыборных кампаниях за право продолжать свою работу. Особенно важно то, что, будучи сейчас одним из наиболее быстро прогрессирующих видов деятельности, управление и системный анализ наводят на мысль, что они способны привлечь многие из наиболее перспективных умов не только с точки зрения их интеллекта, но и с точки зрения того, каким им видится человеческое благополучие. Эти и многие другие аргументы звучат убедительно, однако они сомнительны с учетом двух ключевых моментов. Первый: корпорация работает ради прибыли; и хотя ее заинтересованность в прибыли значительно видоизменилась по сравнению с погоней за прибылью предпринимателя XIX века, все-таки она частенько служит помехой высшим интересам общества. Второй: частная корпорация не подвержена даже тому незначительному контролю, которому подвергается правительство в демократической системе. (Если бы кто-то возразил, заявив, что корпорацию контролирует рынок, то есть косвенно – потребитель, он не учел бы то обстоятельство, что вкусами и желаниями потребителя в значительной мере манипулирует корпорация.) Вера в мудрость и добрую волю управляющих – недостаточная гарантия того, что большинство будет планировать исходя не из безликой технической осуществимости, а во имя развития человека. Именно потому, что традиционно настроенные управляющие лишены не столько доброй воли, сколько воображения и видения человеческой жизни в целом, они даже более опасны с точки зрения гуманистического планирования. В самом деле, их личностная порядочность повышает их устойчивость к сомнениям относительно методов планирования. Именно поэтому я не разделяю оптимизма, выраженного Джоном Кеннетом Гэлбрейтом и другими. Я предлагаю, чтобы планирование в корпорациях тоже подвергалось контролю как со стороны правительства, так и со стороны независимых органов, состоящих из тех, кто является объектом планирования[102].

3. Активизация человека и высвобождение его энергии

Из всего сказанного в предыдущих главах о человеке следует, что основное требование для его благополучия – это быть активным, то есть продуктивно развивать все свои способности; что одна из наиболее патогенных черт нашего общества – это тенденция делать человека пассивным, лишая его возможности активно участвовать в делах общества, на предприятии, где он работает, а фактически, хотя это менее заметно, и в своих личных делах. Такой «пассивизацией» человек частично обязан «отчужденно-бюрократическому» подходу, используемому на всех централизованных предприятиях.

Гуманистический и отчужденно-бюрократический подходы

Как это часто бывает, в данном вопросе люди сталкиваются с ложной дихотомией, происходящей от подмены понятий. Они полагают, что им предстоит выбирать между анархистской системой, лишенной всякой организации и контроля, и, с другой стороны, каким-то видом бюрократии, типичной как для современной индустриальной, так и в еще большей степени для советской системы. Но эта альтернатива – всего лишь одна из многих. У нас есть и другие варианты. Вариант, который я имею в виду, это выбор между «гуманистически-бюрократическим», или «гуманистически-управленческим»[103]подходом и «отчужденно-бюрократическим», с помощью которого мы сейчас ведем наши дела.