Читать книгу "Душа человека. Революция надежды - Эрих Фромм"

Исторически все значительные движения начинали свою жизнь в малых группах. Не важно, о ком мы говорим: о ранних христианах, квакерах или масонах. Я имею в виду то, что группы, бескомпромиссно выражающие идею во всей ее чистоте, выполняют в истории функцию рассадников идей. Они поддерживают жизнь идеи безотносительно к тому, получила ли она распространение среди большинства. Если идея больше не воплощается в жизнь, пусть даже в малой группе, ей действительно грозит вымирание.

При всей своей автономности группы были бы связаны с клубами широкими общественными связями, облегчающими общение между группами и в случае необходимости оказывающими им содействие в работе. В идеале группы состояли бы из людей различного возраста, образования, общественного положения и, конечно, цвета кожи.

Существенно важно, чтобы в основании группы лежала не особая формулировка понятий, с которыми человек вынужден согласиться, чтобы вступить в нее. Имеет значение практика жизни, общая установка, цель, а не специфическая умозрительная схема. Все это не означает, будто группы останутся неопределившимися, не будут обсуждать понятия или спорить о них. Речь о том, что их объединяет установка и действие каждого члена, а не предписанный ему умозрительный лозунг. Конечно, группе следовало бы иметь общую цель, которая уже выражена как общая цель движения. Но по методам они вполне могут значительно отличаться друг от друга. Можно вообразить себе, что одна группа выступает в поддержку актов гражданского неповиновения, а другая – не поддерживает их. Тогда каждый человек имел бы возможность присоединиться именно к той группе, установка которой наиболее близка к его собственной, и при этом стать частью более широкого движения, которое в состоянии позволить себе столь заметный разброс мнений, как между поддержкой гражданского неповиновения и ее противоположностью.

Что касается вопроса об отношениях между «Голосом совести Америки», клубами и группами, я бы предложил, чтобы они не носили формально-бюрократического характера, за исключением, пожалуй, того, чтобы клубы и группы могли черпать информацию из источников, представленных единым информационным бюро и/или изданием, обслуживающим и клубы, и группы. Не исключено также, чтобы отдельные члены групп выбирали работу в клубах в качестве личного плана деятельности.

Приведенный здесь целостный обзор движения представляет собой лишь предварительное предложение того, с чего начать. В ходе обсуждения этих предложений, наверное, появятся и лучшие. В самом деле, уже существует большое количество добровольных, целевых общественных групп, на опыте которых многому можно научиться. Во всех слоях населения, начиная со студенческих общин и кончая фермерскими объединениями типа Национальной организации фермеров, наблюдается все возрастающая тенденция к проявлению индивидуальной инициативы в деятельности групп. Существуют целевые сельскохозяйственные общины, многие из которых успешно функционируют как в экономическом, так и в человеческом плане; в городах тоже встречается множество форм общинного проживания. Спонтанное образование целевых групп действительно имеет глубокие корни в американской традиции. Нет недостатка в примерах и сведениях, способных помочь в созидании подобного движения.

Движение задумано как важный элемент преобразования общества, который позволил бы индивиду найти пути непосредственного участия и действия и дал бы ему ответ на вопрос: что я могу сделать? Это позволило бы индивиду выйти из хронической изоляции.

Мы находимся в эпицентре кризиса современного человека. У нас в запасе не так много времени. Если мы не начнем сейчас, может оказаться слишком поздно. Но надежда есть, потому что существует реальная возможность того, что человеку под силу заново утвердить себя и сделать технологическое общество гуманным. «Не от нас зависит, выполним ли мы свою задачу, но мы не имеем права уклоняться от ее решения»[124].