Читать книгу "Ястреб и голубка - Вирджиния Хенли"

— Подкрепитесь, Франсес, это так аппетитно пахнет. Я подберу вам теплое ночное платье, а вы позабудьте на время о своих тревогах и позвольте себе несколько часов отдыха.

Франсес с благодарностью взглянула на нее.

Когда Шейн и Сабби, выйдя из розовой спальни, прикрыли за собой дверь, Сабби спохватилась:

— Мне надо послать служанку, чтобы она приготовила комнату для Мэтью.

— Незачем, — сообщил Шейн, поднял ее на руки и понес в их спальню. — Он ушел.

— Ушел? — изумилась Сабби. — Почему?

— Я сказал самую невинную фразу, а он вспыхнул, как порох. — Шейн поставил ее на пол спальни и повернулся, чтобы запереть дверь. — По-моему, он воображает, что влюблен в тебя.

Сабби покраснела. Она знала, что в его словах немало правды, но, как ни крути, именно Мэтью стоял рядом с ней, обмениваясь брачными обетами. Ее так и подмывало выкрикнуть в лицо Шейну: «Это твоя вина!» — но пришлось придержать язык и повернуться к Шейну спиной, как будто ей именно сейчас захотелось посмотреть через окно, как падает белый снег на дорожки сада.

Он подошел к ней сзади, обнял и поцеловал в макушку.

— Любимая моя, мне даже подумать страшно, что ты когда-нибудь можешь оказаться в такой беде, в какую сейчас попала Франсес. Я положил на твой счет в ювелирной компании десять тысяч фунтов.

Она так и застыла в его объятиях, удивленная столь значительной суммой.

— Бог свидетель, ну и щедры же бывают мужчины со своими любовницами!

Он повернул ее лицом к себе.

— Сабби, я не думаю о тебе как о любовнице! — В глазах у него было страдание, и это от нее не укрылось. — Ты моя возлюбленная, ты моя любовь. То, что есть между нами, — это такой редкостный дар, это так необыкновенно!.. Я взял твою девственность и не хочу, чтобы когда-нибудь ты познала другого мужчину. Разве ты не чувствуешь, как крепко мы с тобой связаны?

— Да, чувствую! — воскликнула она. — Я хочу, чтобы мы были мужем и женой!

— О милая моя, — сказал он, снова подняв ее на руки и направляясь к кровати, — и я хочу того же, но это невозможно.

Ласковыми, бережными руками он раздевал ее, приговаривая:

— Маленькая моя, любимая. — Поцеловав ее веки, он отвел с висков пряди вьющихся волос. — Брак — это еще не все, родная. Посмотри на бедную Франсес.

Она запустила пальцы в густую поросль черных завитков у него на груди.

— Ты хотел, чтобы она чувствовала себя в долгу перед тобой?

— Конечно, — не стал отпираться он.

Куснув Сабби за ушко, он принялся целовать ее шею, а его пальцы начали творить с ней желанную магию… и способность мыслить здраво покинула ее. Потребовалось немало усилий, чтобы все-таки задать вопрос, который ее мучил:

— А что это за секреты с розовым мрамором?

Он так и ахнул от комического возмущения.

— Мрамор доставлен для графини Хардвик. Ее тоже зовут Бесс. У нее мания — перестраивать свои замки. Помимо всего прочего, оказалось, что она владеет еще и рудниками, где добывают свинец и олово. Вот и получается, что, не навлекая ничьих подозрений, я могу обменять мрамор на свинец.

— Для О'Нила?

Он вздохнул.

— Ты хочешь поговорить или ты хочешь поиграть?

Она плотно сжала ноги, так чтобы он не мог даже пальцем добраться до укромных уголков ее тела.

— Ты-то всегда хочешь играть… и никогда не хочешь разговаривать.

Он едва не взвыл:

— Да о чем разговаривать?

— Неужели мы так никогда и не сможем побеседовать серьезно? У меня есть сотни вопросов, и я хочу получить на них ответы.

Он прижал ее бедра к своим напрягшимся чреслам и прошептал:

— Вопросы? Вроде того, сколько раз мы можем это проделать за ночь?

— Шейн, перестань… будь со мной серьезен…

— Ах, извини, — продолжал он дразнить ее. — Ты имеешь в виду, что хочешь узнать обо мне побольше.

— Да… Я хочу знать все…

Он ответил с шутовской задумчивостью:

— Ну, что бы тебе сообщить… В пылу страсти, например, мой мужской орган увеличивается в длину до десяти дюймов.

Она замолотила по его груди маленькими крепкими кулачками.

— Ты невозможен!.. Я тебя ненавижу!

Он усмехнулся и тихо возразил:

— Когда прижму тебя покрепче… полюбишь.

Понемногу он добился своего: она оставила свои расспросы, забыв обо всем, кроме любовных ласк. Он жаждал зарыться в нее, заставить просить о большем; он жаждал слышать, как она вскрикивает от наслаждения… снова и снова. Он знал, что скоро сумеет наполнить каждую ее жилку чистейшим блаженством, которое сделает бессмысленными любые вопросы.

В похоронной процессии, провожавшей в последний путь сэра Филиппа Сиднея, насчитывалось более семисот скорбящих персон, и Франсес пришлось продать фамильную карету с лошадью, чтобы оплатить расходы на погребение. Главной скорбящей персоной была, разумеется, королева Елизавета, глубоко удрученная гибелью молодого красивого вельможи. Она была облачена в роскошный траурный наряд из черной парчи и черного меха.

Единственным светлым пятном во всем этом черном великолепии был пышный белый воротник-раф.

Сабби присутствовала на похоронах, находясь в обществе Кейт Эшфорд и ее мужа, лорда Эшфорда, вернувшегося из Голландии.

Сабби всегда претило следование моде: она не желала выглядеть как все. Поэтому она поступила иначе: надела белоснежное платье с черным воротником. В сочетании с ее красновато-рыжими волосами, уложенными таким образом, что невозможно было судить об их длине, все это производило ошеломляющий эффект и снова привлекло к Сабби внимание королевы, которую особенно поразил черный раф: это было нечто неслыханное.

Сабби так и съежилась от страха, когда в гардеробной комнате, в присутствии всех фрейлин, послышался мелодичный голос королевы:

— Госпожа Уайлд, вы обладаете удивительным умением делать то, что просто бросается в глаза. Не разрешите ли поинтересоваться, где вы раздобыли столь необычный черный раф?

Сабби склонилась в реверансе чуть ли не до пола.

— Если угодно вашему величеству… я просто покрасила один из моих белых рафов.

— Мне было бы угодно, если бы вы просто покрасили некоторые из моих белых рафов!

Сабби подняла глаза и увидела, что королева, прищурившись, вглядывается в короткие медные завитки, умышленно выпущенные напоказ из-под круглой шапочки.

— Вашим последним подарком, госпожа Уйалд, — снова обратилась к ней Елизавета, — вы мне вполне угодили, так что впредь, сударыня, прошу вас вспоминать о своей королеве, когда будете придумывать очередные нововведения.