Читать книгу "След грифона - Сергей Максимов"

– Слушай, Ахмат, я иногда думаю, на хрена мы столько лет возимся с этим золотом? Власть эта уродская нас все равно переживет. Сначала думал, что это золото поможет ее сковырнуть. Теперь вижу, что не получится. Вот уже двадцать с лишним лет прячем его, перепрятываем, защищаем. Одних только чекистов на тот свет отправили столько, что и сосчитать не возьмусь.

– Зачем чужое хотели? Чужое хотели – смерть получили! Чужое взял – свое потеряешь, – отвечал Ахмат. – Суровцев хорошо придумал. Он умный и нежадный. Жадный умным не бывает.

– Ну ты скажешь, Ахмат. Чтобы стать богатым, ум нужно иметь.

– Я не сказал «богатый – глупый». Я сказал «жадный – глупый». Жадный – хитрый, а не умный. У жадного хитрость ум. Хитрость не ум.

– А что же это, по-твоему?

– И по-моему, и по-твоему, и по-всякому... Хитрость – ум глупца.

– Ну, ты прямо восточный мудрец, – наливая в стакан водки, проговорил Соткин. – Вумный как вутка, только вотруби не ешь. Ладно. За встречу, – подняв стакан на уровень глаз Ахмата, сказал гость. – Дай Бог, чтоб и в этот раз все сделалось как задумано.

Он опрокинул водку в рот. Закусил колбасой.

– Вкусно, Ахмат! Во мне, наверное, татарская кровь есть. Колбасу вашу больше всего люблю.

– Народный пища любишь – сам народ любишь. Стол хвалишь – хозяина хвалишь.

– Что же ты свинину не ешь? Русских не любишь?

– Свиней не люблю.

– Ты не увиливай. Прямо говори, – не отступал Соткин.

– Окрошку люблю, – прямо ответил Ахмат.

– Это ты на меня намекаешь?

– Зачем намекаю? Честно сказал. Тебя люблю. Суровцева люблю.

– Ладно, Ахмат. Поговорим о деле. В этот раз опять нужен слиток. Как в тридцать седьмом году. Монетами в этот раз не отделаемся. Нужен слиток, чтоб с царским орлом, как положено. Россомахина, по-хорошему, надо бы использовать.

– Раз надо, так пользуй.

– Так он жив?

– Сам недавно видел. Выпустили его снова.

– Слушай-ка, Ахмат! А не связано ли это...

– Говори что, – произнес Ахмат.

– То, что весточка от Суровцева пришла, и то, что Россомахин снова на свободе.

– Сам думал. Хорошо, что ты пришел. Сам не знал, как поступать.

– Я не знаю, поможет ли это Суровцеву, но до сих пор он не ошибался. Кому из начальства слиток подбросить, еще не думал?

– Думал, Сашка. Тебе теперь думать. Ты лучше придумаешь. Слиток уже достал. Могу прямо сейчас тебе отдать. Здесь, в детсаду, тайник сделал. Достать?

– Не надо пока. А как там под землей? Крысы с мышами золото не погрызли?

– Золото только люди грызть готовы. Ящики гниют. Мешки после тебя я еще два раз менял.

– Я думаю, несколько царских червонцев тоже понадобится. Так что надо будет еще в подземелье опускаться, – размышлял вслух Соткин.

Что делать завтра, он в общих чертах уже представлял. Схема его действий, как сказали в более позднее время, была отработана. Она была в прямом смысле слова убийственно проста. Как только интерес к колчаковскому золоту со стороны правящей власти просыпался вновь, наши герои своими действиями, с одной стороны, подогревали интерес к следам этого золота, а с другой – обрубали цепочку самих этих следов. Или же уводили искателей по ложному следу. Золотые монеты, подброшенные в дома и на рабочие места людей, занимавшихся поисками золота, неминуемо приводили их в застенки родного учреждения. И вчерашние оперуполномоченные, следователи, государственные служащие на своей шкуре познавали все «прелести» социалистической законности. Золотые украшения, обнаруженные на томском севере, звали искателей в дорогу. Они возвращались. У них опять находили золото в минимальных количествах. Это не позволяло найти ничего существенного, но позволяло сбить волну кладоискательства среди сотрудников НКВД и инспирировать чистку в их рядах. Чем еще были хороши именно чекисты, так это тем, что это ведомство «мусор из избы выносить не будет». А значит, и узнать что-то никому не удастся. Расходы на такую войну при обладании таким количеством золота были минимальными. Лишь однажды при аресте Суровцева в 1937 году, когда тому угрожала реальная гибель, в квартиру работника Томского горисполкома стараниями Соткина был подброшен золотой слиток с клеймом Государственного банка Российской империи. Обычно хватало нескольких золотых монет. Золотая мелочь, рассыпанная по всему Томску, не позволяла говорить об обнаружении серьезного клада, но позволяла говорить о сговоре, об укрывательстве ценностей и прочей контрреволюции.

Еще в начале тридцатых годов ОГПУ арестовало в первый раз бывшего командира Красной армии, а в прошлом штабс-капитана царской армии, Павла Афанасьевича Россомахина. После одного из арестов Россомахина и его освобождения с ним встретился сам Суровцев. Россомахин знал о главенствующей роли Суровцева в деле сокрытия золота. Суровцев и разъяснил, что в сложившейся ситуации им нужно становиться союзниками. И вот уже часть дезинформации о золоте пошла через Россомахина, жизнь которого целиком зависела от того, что сообщат ему Суровцев и Соткин, которые обладали этим золотом. Не мог даже в страшном сне бывший красный командир предположить, что два махровых белогвардейца будут спасать его от гибели. А в том, что это были настоящие белогвардейцы, сомневаться не приходилось. На прямое убийство своих врагов они теперь уже не шли, но механизм, используемый ими, был еще более беспощаден и циничен. Мало того, понял Россомахин, они продолжали воевать по законам Гражданской войны, как сами они говорили, им навязанной. Еще во время самой Гражданской войны, осознав диктаторский и репрессивный характер создаваемого большевиками государства, Суровцев понял, как нужно запутывать следы порученного ему золота. Вспоминая уроки Великой французской революции, он предвидел, что русская революция, подобно гадюке, начнет пожирать своих детей. Два офицера и Ахмат не раз и не два переводили стрелки машины репрессий. Этот страшный локомотив не летел под откос, но сходил с рельсов и калечил и убивал людей, его запустивших. Присутствовал в их действиях и элемент личной мести. Поэтому неминуемые несчастья, обрушившиеся на семьи врагов, их не останавливали.

Соткину предстояло встретиться с Россомахиным. То, что Россомахина опять выпустили из лагеря, могло быть напрямую связано с арестом и содержанием Суровцева на Лубянке. Сегодняшнюю знакомую с ее другом-милиционером он тоже собрался использовать в грядущей операции. Первоначальная цель ее была в том, чтобы во второй раз отсрочить гибель Суровцева, а вот если повезет, то и устранить опасность гибели. Слиток золота из «золотого эшелона» в ближайшие дни обнаружится в Томске. И обнаружится при обыске в квартире чекиста, или партийного функционера, или еще какого-нибудь начальничка. Соткин пока не решил какого. И в очередной раз органы будут сожалеть, что как-то не так вели следствие по золоту в прошлые годы. И опять дело заглохнет. В 1937 году это было так.