Читать книгу "Леди и авантюрист - Лиз Карлайл"

Кэтрин встала, обошла стол и, подойдя к синьоре, сочувственно положила ладонь ей на плечо.

– Не переживайте так, синьора Кастелли, – проговорила она, ласково ее поглаживая. – Вы сделали мне замечательный комплимент. А ваша забота о внуке вызывает только восхищение. Но вы неправильно поняли. Я не избранница Макса. Мы просто знакомые и не более того.

Уткнувшись лицом в салфетку, старая дама кивнула и свободной рукой махнула в сторону дверей.

– Я, похоже, всего лишь слабоумная старуха, – прошептала она. – Благослови тебя Бог за то, что пришла. Теперь оставь меня, чтобы я могла в одиночестве, вдалеке от чужих глаз, всплакнуть над пустопорожней жизнью моего возлюбленного внука. Ты чудесная девушка. Прости, что побеспокоила тебя. Теперь уходи и живи спокойно своей жизнью. И будь так любезна, по дороге позвони и вызови Марию. Пусть она поднимется сюда.

С легкой грустью в душе Кэтрин взяла свой ридикюль и вытащила перчатки. Старуха явно умела использовать других в собственных целях. Может быть, она действительно немного не в себе, но Кэтрин отчего-то испытывала странную к ней привязанность. Уже подойдя к дверям, она обернулась, но синьора Кастелли продолжала тихонько рыдать в свою салфетку. Кэтрин охватило чувство раскаяния, и она уже готова была вернуться, но вспомнила, что синьора желает побыть наедине.

У двери Кэтрин задержалась и довольно долго жала на кнопку звонка. А потом спустилась по лестнице вниз, вышла на улицу и окунулась в солнечный день, оставив позади себя тепло, полумрак и пряные запахи дома семьи Кастелли. Усевшись в карету, она не смогла удержаться и еще раз взглянула на задернутые тяжелыми гардинами окна, выходившие на площадь. К ее изумлению, в одном из окон бархатная портьера отодвинулась и к окну прислонилось чье-то маленькое личико. Синьора решила понаблюдать за ее отъездом. Со странным чувством потери Кэтрин приказала лакею захлопнуть дверцу кареты.

В личной гостиной синьоры в камине потрескивал и плевался, искрами горевший уголь. Достопочтенная дама, как всегда, восседала с чопорным видом в своем кресле с высокой прямой спинкой, а салфетка уже вернулась на стол, сухая и девственно-чистая, как будто только что доставленная из-под утюга прачки.

– Ну что там, мальчик? – требовательно спросила она у юнца, который с ногами залез на ее любимую бархатную скамеечку для ног и, расплющив нос об оконное стекло, выглядывал на улицу.

– Упаси и помилуй, белая что твое полотно, мэм! – ответил Нейт, всматриваясь на площадь внизу. – Видок так себе, хиловатый, будто вот-вот удавку на шее затянут.

Старуха расплылась в довольной улыбке.

– Она садится в карету?

По булыжной мостовой глуховато зацокали копыта.

– Отчалила, мам, все путем, как и говорили.

С веселым видом мальчуган задернул гардину и спрыгнул со своего временного насеста.

– Замечательно! – возрадовалась синьора и махнула рукой, чтобы Мария садилась. – Что скажешь, дорогая кузина? Не женщина, а писаная красавица!

Мария с готовностью закивала и наклонилась вперед, чтобы налить себе чашку крепкого до густоты кофе.

– И к тому же из деревни, – ненароком заметила она. – Чистая кожа. Костяк крепкий.

– Ха! – хмыкнула синьора. – Хочешь сказать, хороша для породистого приплода?

– Точно так, – согласилась Мария, деликатно поднося чашку к губам и отпивая маленький глоток. – Ну что, удалось вам ее убедить?

– Ха! – еще раз хмыкнула старуха. – Не прошибешь, все равно, что задубелый сапог! – ворчливо призналась она.

– Правда? – с лукавой усмешкой удивилась Мария и потянулась за ножом для масла. – Хотите сказать, что встретили, наконец, достойную соперницу?

Синьора хитро ухмыльнулась.

– Не будь настолько глупа, Мария, чтобы усомниться во мне! Я играла на этой госпоже, как на скрипке, – проговорила она и, внезапно щелкнув пальцами, подозвала к себе мальчугана. – Нейт, ты уже поел?

Мальчишка утер нос рукавом и затряс головой:

– Нет, мэм.

Синьора ткнула рукой в сторону двери.

– Иди вниз и. попроси кухарку, чтоб дала тебе яичницу с сосисками. Скажи ей, что я так распорядилась. А потом отправляйся отсюда на ... – Оборвав себя на полуслове, она посмотрела на Марию и вопросительно подняла брови.

– ... на Мортимер-стрит, – договорила Мария и подцепила из масленки кусок сливочного масла.

– Прекрасно, – кивнула синьора Кастелли. – Мортимер-стрит. Отправляйся туда и хорошенько спрячься. Когда тебе не нужно будет гулять с собакой моего внука, приглядывай за домом леди Кэтрин. Я желаю знать о каждом, Кто будет входить или выходить из ее дверей.

– С передней или с задней? – ухмыльнувшись, уточнил сорванец.

– Браво, Нейт, браво, – улыбнулась синьора, – смотришь далеко вперед. С передней. А если придет Максимилиан, посмотри, как долго он там пробудет, и иди следом за ним. Узнай, куда он пойдет. Каждый день будешь приходить сюда на рассвете и все рассказывать. Всякий раз тебя будут дожидаться горячий завтрак и два шиллинга. Не подведи!

– Чтоб мне лопнуть! – поклялся Нейт. Вид у сорванца был такой, что он за щедрую плату готов сделать что угодно. Синьора подтолкнула его рукой к дверям. Потирая живот в предвкушении, мальчуган выскочил в коридор и скатился по лестнице.

ГЛАВА 13

Приобретенные пороки погубили в десять раз больше людей, нежели природные склонности.

Лорд Честерфилд. Этикет истинного дворянина

Любой прожженный гуляка скажет, что наутро после загульной попойки быстро прийти в себя нет никакой возможности. За удовольствие расплачиваются раскалывающейся от невыносимой боли головой, которую вчерашний весельчак несет на плечах так бережно, словно она хрустальная. Макс де Роуэн, впрочем, пожил уже достаточно, и, насколько себя помнил, выпивка никогда не доставляла ему ни безумного удовольствия, ни мучений на следующее утро. Так что, доведись ему мучиться утренним похмельем, он посчитал бы свое состояние несправедливостью судьбы. Впрочем, в жизни справедливость – большая редкость, да и судьба порой может сыграть злую шутку, и поэтому, едва над Лондоном занялся рассвет, голова у Макса начала раскалываться от боли с неимоверной силой.

Сквозь одуряющую боль Макс с трудом разлепил один глаз. Черт! Подозрительного вида тень съежилась в открытой настежь балконной двери. До ушей Макса донесся шум дождя на улице. Он попробовал грозно крикнуть, однако сумел издать лишь жалкий хрип. Люцифер зарычал низко и злобно.

Тень в окне всхлипнула и полезла обратно под дождь.

– Х-х-хорошая со-со-собачка ...

Макс исхитрился сфокусировать свои безбожно косящие в разные стороны глаза и в полутьме разглядел, как тип в окне снова пытается шагнуть в комнату. У Люцифера, усердно охранявшего бездыханное тело своего хозяина, толстые черные губы завернулись, открыв ровный ряд трехдюймовых резцов; из разинутой пасти пахнуло вонючим дыханием. От последовавшего рыка на голове пытающегося войти в комнату зашевелились волосы.