Читать книгу "Анатомия преступления. Что могут рассказать насекомые, отпечатки пальцев и ДНК - Вэл Макдермид"

В подавляющем большинстве случаев эксперты дают суду важную информацию и помогают ее осмыслить. Ошибки на суде происходят не по их вине. И это дает пищу для размышлений и судьям, и экспертам вроде Фионы. Они переживают по поводу происходящего, но заботятся и о лучшем правосудии в будущем. Наибольшие требования в суде предъявляются, конечно, экспертам с десятками опубликованных исследований и солидными титулами. В целом присяжные придают даже излишнее значение их мнению, особенно если эксперт умеет ярко его преподнести.

Вот актуальный пример – педиатр Рой Медоу, описавший так называемый «синдром Мюнхгаузена по доверенности», когда родители причиняют вред своим детям для того, чтобы добиться внимания со стороны врачей. Однако в Британии его имя больше ассоциируется с синдромом внезапной смерти младенца (или «смертью в колыбели»), когда умирает внешне здоровый ребенок. Согласно Медоу, «одна внезапная детская смерть – это трагедия, две – наводят на подозрения, а три – убийство, если не доказано обратное». Британские социальные работники и агентства по защите прав детей отнеслись к «закону Медоу» весьма серьезно. И для некоторых семей это обернулось катастрофой.

В 1996 году в Чешире в своей переносной детской кроватке внезапно умер ребенок 11 недель от роду. А через два года при схожих обстоятельствах скончался его 8-недельный брат по имени Гарри. На их телах патологоанатомы нашли следы травм. Их мать Салли Кларк, дочь полицейского, была арестована. Ей предъявили обвинение в двух убийствах.

Салли предстала перед судом в ноябре 1999 года. Несколько педиатров засвидетельствовали, что дети умерли от естественных причин, а травмы возникли при попытках вернуть их к жизни. Однако прокурор описал Салли как «одинокую алкоголичку», которая потеряла высокооплачиваемую адвокатскую работу и ненавидела детей из-за того, что приходится сидеть с ними дома. Его эксперты, включая сэра Роя Медоу, поначалу думали, что детей укачали до смерти, а впоследствии некоторые сочли, что их задушили. Медоу заявил, что вероятность двух «смертей в колыбели» в одном обеспеченном доме составляет 1:73 000 000. Для наглядности он использовал аналогию: «Это все равно что на Больших национальных скачках выбрать аутсайдера с шансами на победу 1:80, ставить на него четыре года подряд и каждый раз выигрывать». На основании красноречивой статистики, представленной новоявленным врачом, большинством голосов (10:2) присяжные признали Салли Кларк виновной в убийстве.

Через некоторое время Салли подала апелляцию. Это случилось после того, как Королевское статистическое общество признало статистику Медоу (1:73 000 000) «серьезной ошибкой». В своих расчетах Медоу не учел, что братья и сестры умершего ребенка имеют с ним много общих генетических особенностей и растут в той же среде. А значит, вероятность их «смерти в колыбели» существенно повышается. Общество по изучению детской смертности заявило, что в Великобритании вторая на семью «смерть в колыбели» случается «приблизительно раз в год». Однако в октябре 2000 года апелляцию Салли отклонили: судьи решили, что статистика Медоу играла на процессе второстепенную роль и не повлияла на вердикт присяжных.

Затем всплыли новые факты из Мэкклсфилдской больницы. Оказалось, что еще один эксперт на суде, патологоанатом Алан Уильямс, скрыл результаты тестов, проведенных им на образцах крови. Судя по этим тестам, один из детей умер от бактериальной инфекции, вызванной золотистым стафилококком, а вовсе не оттого, что его укачали или задушили. Салли подала новую апелляцию. И на сей раз, в январе 2003 года, приговор сняли, а ее освободили. В ходе Апелляционного суда судьи констатировали: они основываются не только на том, что статистика Медоу вопиюще неверна, но и на данных из Мэкклсфилдской больницы, обнаруженных адвокатом, который работал бесплатно. Они сочли «абсолютно неуместным» то, как Алан Уильямс объяснил свое молчание: он не сказал о результатах анализа, поскольку они противоречили его убеждению в насильственной смерти ребенка!

Освобождение Салли повлекло за собой пересмотр дел по «детям, укачанным до смерти». Были оправданы и освобождены из тюрьмы еще две женщины: Донна Энтони и Анжела Каннингс. У Каннингс три ребенка умерли до того, как им исполнилось 20 недель. Она подала апелляцию, когда выяснилось, что дважды младенцы умирали у бабушки по отцу и однажды – у прабабушки по отцу. В июне 2003 года была оправдана Трупти Пател, обвиненная в убийстве трех своих детей. В каждом случае сэр Рой Медоу свидетельствовал о невероятности нескольких «смертей в колыбели» в одной семье. «В целом, – говорил он, – внезапные и неожиданные смерти не случаются в семьях».

Впоследствии Рой Медоу и Алан Уильямс были вычеркнуты из реестра Генерального медицинского совета (ГМС) за «серьезное нарушение профессиональной этики». В 2006 году Медоу подал апелляцию и был восстановлен на том основании, что статистическую ошибку совершил непреднамеренно. Но, в отличие от Бернарда Спилсбери, Медоу еще при жизни утратил свой авторитет. В 2009 году Медоу сам попросил удалить себя из реестра ГМС. Это означает, что в Великобритании он отныне не имеет права ни работать врачом, ни выступать экспертом на суде. Больше британские суды не наказывали родителей за смерть их детей на основании показаний одного лишь эксперта.

Между тем Салли Кларк так и не оправилась от потрясения. Ведь она не только потеряла своих младенцев, но и была ошельмована в прессе как детоубийца, после чего три года терпела издевательства со стороны сокамерниц, считавших ее воплощением зла. В 2007 году в возрасте 42 лет она умерла от алкогольного отравления, оставив своего третьего сына сиротой.

Ученые любят устраивать публичные обсуждения своих теорий. Удачное применение теории в судебном разбирательстве повышает статус ученого в академическом сообществе. Однако Сью Блэк призывает к осторожности. «Я выступала свидетелем на процессах, где обе стороны соглашались принять мое мнение, каким бы оно ни было. А зря: в некоторых обстоятельствах, где от твоих показаний многое зависит, это может быть опасно». Размышляя о совершаемых подчас странных ошибках, Фиона Рейтт задается вопросом о том, «насколько те или иные эксперты продажны. Хотелось бы думать, что это невозможно. Но мы живем не в лучшем из миров».

Без сомнения, рискованно принимать на веру все, что говорят эксперты. Однако есть и другая опасность – упустить ценную возможность, отвергая все новое и неопробованное. В идеале судьи и адвокаты вызывают ученых-новаторов в качестве свидетелей, выясняют ограничения метода и дают указания относительно дальнейших исследований. Но когда Сью Блэк впервые попыталась уличить педофила на основании узора вен на руке, адвокат обвиняемого раскритиковал ее за использование неапробированного метода. Огорченная тем, что от ее выкладок не было толку, Сью поняла, что по узорам вен нужно собрать больше фактуры (см. главу 8). В конечном счете с помощью этого метода посадили педофила, который снимал растление девочек на видеопленку.