Читать книгу "Бенефис мартовской кошки - Дарья Донцова"

– Что вы, – замахала руками Лия Михайловна, – еще поработатьпридется, да вы любой тридцатилетней фору дадите.

Роза Михайловна покраснела от удовольствия. Простоватаястарушка, не избалованная вниманием и комплиментами, показалась мне болееподходящим объектом для расспросов, чем хитро улыбающаяся Лия Михайловна,поэтому я быстро сказала:

– Можно мне с вами поговорить?

– Конечно, – ответила бабуся, – пойдемте на мое рабочееместо.

Меня отвели к вешалкам, посадили на высокий стул стемно-красной, слегка вытертой бархатной обивкой и вывалили на голову массусведений. Роза Михайловна трепетно относилась к своей профессии, считала себяприближенной к миру музыки. Нынешние зрители ей решительно не нравились.

– Раньше, – журчала старушка, – дамы приходили в вечернихплатьях, переобували туфельки, красота смотреть! А теперь в джинсах!Представляете? В чем на огороде рылись, в том и заявились музыку слушать!Кошмар, никакого трепета! Ужасно! А мужчины? Еще хуже! Брюки мятые, в рукахпиво! Один такой мне все непочатую бутылку совал и требовал: «Спрячьте вгардероб, после концерта выпью».

– Зато у вас капельдинеры прекрасно одеты, – влезла я врассказ, – и мужчины, и женщины в костюмах, очень хорошо смотрятся.

Роза Михайловна недоуменно глянула на меня.

– Действительно, все в форме, только мужчин у нас нет. Запорядком следят лишь женщины.

– Да? А вот я была недавно в директорской ложе, и мнемужчина принес воды, сказал, что служитель.

Роза Михайловна рассмеялась:

– Вы женщина молодая, интересная, вот к вам и решилпривязаться кавалер! Наверное, рассчитывал познакомиться! У нас работают лишьлица женского пола, в зале я имею в виду. Есть рабочие, но они со слушателямине пересекаются. Нет, это просто к вам ухажер пристраивался.

– Маловероятно, – пробормотала я, – он сказал, что служиткапельдинером.

– Нет, милая, – улыбнулась Роза Михайловна, – совершенноневозможная вещь. Просто вы вышли из зала…

– Я сидела в директорской ложе!

– Тем более! Там уже много лет Тамара Павловна хозяйничает!

– Значит, мужчин нет?

– Нет.

– Совсем?

– Совершенно.

Я замолчала. Потом, чтобы не вызывать у милой РозыМихайловны лишних подозрений, задала ей пару совершенно ненужных вопросов и,закончив изображать из себя журналистку, пошла к двери.

На улице неожиданно похолодало, да и пора бы осени вступитьв свои права, сентябрь скоро закончится. Дрожа в слишком тоненькой курточке, янаправилась было к метро, но тут сзади раздалось:

– Эй, девушка, погодите!

Я обернулась, ко мне торопилась худенькая, изможденнаяженщина.

– Во сколько оцените информацию о мужчине, который работаетв ложе директора? – без всяких церемоний поинтересовалась она.

Я слегка растерялась и в ту же секунду узнала тетку. Онасидела на стуле в гардеробе недалеко от того места, где мы разговаривали сРозой Михайловной.

– Так как? – нетерпеливо повторила бабенка. – Стоят,по-вашему, эти сведения денег? И сколько дадите?

Я огляделась вокруг, увидела в двух шагах вывеску «Кафе» ивелела:

– Пошли, не на улице же торговаться.

Втиснувшись за маленький столик с липкой пластмассовойстолешницей, я поинтересовалась:

– Ну, говорите!

– Сначала деньги, – не дрогнула тетка.

– За что?

– За рассказ. Насколько я поняла, вам этот мужчина оченьнужен.

– С чего вы решили такую глупость?

Гардеробщица скривилась:

– Только не надо считать себя умней всех. Роза Михайловнакретинка, вот и приняла за чистую монету басенку о газете. Но я-то знаю, чтомы, гардеробщицы, никому не нужны. Короче, выкладывайте сто долларов, и я всерассказываю.

Я посмотрела на ее хитрое, мелкое, крысиное личико споджатыми губами, затем вытащила зеленую купюру и положила на столик. Мерзкаябаба мигом схватила бумажку и сказала:

– Слушайте. В директорской ложе хозяйничает Тамара Павловна,та еще штучка. Хитрая до невозможности. Стоит кому из начальства появиться,прямо медовой лужей растекается. Все-то у нее под рукой: щетка, иголка, нитки,анальгин… Противно смотреть! Естественно, на чаевые рассчитывает! И ведь дают!Да небось неплохие! И дочь у нее в шубе ходит! Зять недавно купил!

Я неожиданно рассердилась. Незнакомая мне Тамара Павловнапросто пытается выжить, вот и старается изо всех сил. Впрочем, на чаевые,которые ей, скорей всего, нечасто перепадают от посетителей директорской ложи,особо не разбежишься. Шубу на эти медные копейки явно не купить.

– Ну и что? – возмутилась я. – Мужу приятно одевать жену.При чем тут мужчина, который работает капельдинером, а? Деньги взяла, давайговори по делу, нечего мне все сплетни намешивать!

Гардеробщица сжала губы в нитку:

– Так о нем и речь! Тамара Павловна болеть стала, уходить бысо сладкого местечка пра, но неохота дармовых денежек лишаться, вот ицепляется за место зубами. Мигрень у нее случается, слыхали про такую болячку?

Я кивнула. К сожалению, очень хорошо знаю, что это такое. Женщины,которым в висок раз в месяц словно вонзается толстая палка, меня поймут.Мигрень – это не просто головная боль, а целый клубок отвратительных ощущений:зрительных, вкусовых, обонятельных. Лежишь в кровати и безуспешно пытаешьсязаснуть, а в левой стороне черепа, словно ворочается нечто, инородное, тяжелое,давящее. Перед глазами плавают разноцветные круги, в носу стойко поселяетсязапах гнилого мяса, в ушах гудит, ноги и руки отказываются повиноваться, а снавсе нет и нет. А вам то холодно, то жарко… и тошнит. Каких только лекарств непила я, чтобы купировать приступ, начну перечислять – страницы не хватит. Но,слопав все, что предлагает современная фармакологическая промышленность, пришлак неутешительному выводу: не помогает ничего. Теперь просто падаю в кровать,закрываюсь одеялом и терпеливо жду сутки, по счастью, у меня приступ длитсядвадцать четыре часа и посещает, зараза, только раз в полгода. А ведь бываютнесчастные, мучающиеся по несколько дней и ночей, да еще каждый месяц.

– Мигрень – это ужасно, – с чувством сказала я.