Читать книгу "Бенефис мартовской кошки - Дарья Донцова"

– Ваша девочка такая милая, приятная, дай ей бог счастья,только разве возможно человеку пришить оторванное?

Я сунула ей рюмочку с валокордином.

– Запросто, Машка права, ухо – это ерунда. Не буду вамрассказывать, что ухитрились пришить назад одному мужчине, которому жена впорыве ревности оторвала ЭТО.

– Что? – спросила Лариса Филипповна, ставя рюмку.

Я замялась.

– Ну ЭТО.

– Что? – недоумевала пожилая женщина.

– Э-э-э, главное мужское достоинство, хотя мне всегдаказалось, что хорошие мозги нужнее ЭТОГО!

Лариса Филипповна вновь зарыдала:

– Боже, Лаврик, наверное, уже сидит! Письмо-то написанонесколько дней назад. Ой, воды, мне плохо!

Начался новый виток истерики. Я пыталась привести даму внормальное состояние, но тщетно. Не помогли все старые, испытанные средства:коньяк с сахаром, холодная вода, валокордин, чай с лимоном и нежныеприсюсюкивания: «Успокойтесь, все будет хорошо!» Периодически заглядывала Маняи выкрикивала по непонятной причине:

– Ну погодите, сейчас!

Потом раздался звук шагов, и появилась пара мужиков в белых,слегка мятых халатах.

– Вот, – завопила Маруська, – ура, приехали!

– Что у нас тут? – резко спросил один.

Я разинула было рот, но Маня тут же заорала:

– Ну здорово, что сумела дозвониться, у нас оторванное ухо.

– Где? Ведите, – отрывисто велел более молодой из докторов,вынимая нечто, похожее на контейнер для перевозки пробирок.

– Ну, – засуетилась Маня, подскакивая к Ларисе Филипповне, –пошли скорей! Видите, спецмашина прибыла, сейчас парня вместе с ухом в больницуотправят, и все, через пару часов как новенький будет.

Пожилая дама залилась слезами.

– Спокойно, – повелительно пресек истерику доктор помоложе.– Рыданиями делу не поможешь. Сколько времени прошло после нанесения травмы?

Лариса Филипповна неожиданно успокоилась и прошептала:

– Дня три-четыре.

Врачи переглянулись. Потом первый осторожно осведомился:

– Три часа?

– Дня, – всхлипнула Лариса Филипповна, – а может, и больше,я точно не знаю.

– Издеваетесь, да? – вскипел молодой.

– Остынь, Сева, – велел другой, – откуда бы людям знать. Гдебольной?

– На севере, – прозаикалась дама.

– Где?! – заорали врачи хором.

– На севере, – повторила бабушка Лаврика, – он там служит…

Сева плюхнулся на стул и устало спросил:

– Так! Ухо оторвали три дня назад, и оно благополучностухло, больной на севере, а при чем тут мы? И вообще, кто нас вызывал, аглавное, зачем?

Маруська сочла за благо мигом испариться. Лариса Филипповна,на удивление спокойная, открыла было рот, но я, боясь, что рассказ будетдлиться бесконечно, быстро сказала:

– Сейчас все объясню.

Через полчаса врачи, спрятав в кошельки приятно хрустящиебумажки, удалились. Очевидно, сумма «гонорара» их вполне удовлетворила, потомучто угрюмый Сева ловко сделал Ларисе Филипповне укол и улыбнулся на прощаньемне. Наверное, он был хорошим доктором. После процедуры пожилая дама совсемуспокоилась, умылась и попросила:

– Душечка, уж прочитайте письмо до конца, надеюсь, меня неждет еще одно столь же ужасное потрясение.

Я взяла листок, перевернула его и продолжила прерванноезанятие.

– «…у шапки. Новую ушанку Неустроеву на складе выдатьотказались, и он теперь из-за меня вынужден ходить в неуставном головномуборе».

– Не понимаю, – пробормотала Лариса Филипповна, – при чемтут шапка?

Но до меня уже дошла суть дела. Задыхаясь от смеха, япрочитала последнюю строчку на первой странице:

– «…и оторвал у парня ухо… – потом перевернула листок, – …ушапки». Понимаете, Лаврик никого не уродовал, он испортил ушанку, у этогоголовного убора имеются уши, вот Лаврик одно и оторвал, ясно?

– Ясно, – пробормотала Лариса Филипповна, – а почему сразуне сказали? Вы же видели, что мне плохо?

– Так только сейчас посмотрела на другую сторону!

Лариса Филипповна молча дослушала послание, сухопоблагодарила меня и, стоя на пороге, укоризненно сказала:

– Спасибо за любезность, только из-за того, что вы не сразуразобрались, в чем дело, меня едва паралич не разбил.

Сохраняя достоинство, она медленно пошла вверх по лестнице.Я закрыла дверь и отправилась в свою комнату. Манюня, лежащая на софе, заныла:

– Ага, кто бы мог подумать, что ухо так далеко! Она такубивалась! Я хотела как лучше, вот и вызвала «Скорую».

– Забудь, – устало сказала я. – Ухо было от шапки.

Выслушав Манины крики, я плюхнулась на кровать. Принятьванну не удалось, так хоть подумаю спокойно!

На следующий день в районе полудня я сидела в отделе кадровконсерватории и, глядя в лицо милой светловолосой женщины, самозабвенно врала:

– Газета «Вечерний досуг», где я работаю, любит даватьматериалы о простых людях, находящихся за сценой. Допустим, об известныхмузыкантах, талантливых исполнителях знают все, а об уборщицах, которыеприводят в порядок Большой зал, не известно никому, разве это справедливо?

– Отнюдь, – улыбнулась кадровичка, – очень хорошо, что вашеиздание решило обратиться к этой теме. Только извините, я никогда не встречалаего в киосках.

– А мы распространяемся по подписке, – быстро выкрутилась я.

Заведующая кивнула, тут дверь распахнулась, и вошла старушкасамого благообразного вида.

– Лия Михайловна, подпишите.

Кадровичка быстро подмахнула поданную бумагу и сказала:

– Знакомьтесь, наша легенда Роза Михайловна Щербак. Сороклет на одном месте.

Роза Михайловна ее поправила:

– Сорок три года стою в гардеробе. Пора бы уже и молодымместо уступить.