Читать книгу "Вундеркинды - Майкл Чабон"

— Сейчас вернусь, — бросила она и решительным шагом направилась на кухню. Затем мы услышали, как хлопнула входная дверь, и через мгновение со двора донеслись возбужденные голоса. Мы остались вшестером. В гостиной воцарилась тишина. Мы сидели за столом и смотрели на разбросанные по скатерти кусочки мацы — они были похожи на белые страницы, вырванные из наших молитвенников. Мари, Айрин и Ирвин предприняли отчаянную попытку завести разговор: они стали вспоминать документальный фильм, который видели накануне вечером, в фильме рассказывалось о нескольких евреях, собиравших средства на восстановление Иерусалимского храма. Но разговор быстро иссяк. Все, на что мы были способны, это молча есть, стараясь не подавиться праздничным угощением и побороть безумное желание прислушаться к долетавшим со двора приглушенным голосам. Мне, естественно, это не удалось. Я не слышал, о чем говорят сестры, но мне и не требовалось слышать их реплики — я сам мог дословно воспроизвести весь диалог.

— А как тебе сюжет про шведскую ферму, где они уже начали разводить телок особой рыжей масти? — спросила Мари.

— Невероятно, — воскликнула Айрин, — я просто поверить не могла, когда узнала, что Абрамовичи, — помнишь, Кен и Джанет из Тинека, — собираются перевести на счет фермы пять тысяч долларов, чтобы у них была своя собственная жертвенная телка.

— Угу, — хмыкнул Ирвин. — Я, пожалуй, отзову наш вступительный взнос.

Мы услышали, как хлопнула входная дверь. Эмили вернулась в дом. Промчавшись через кухню, что уже само по себе было необычным, она ворвалась в гостиную и бросилась к стенному шкафу. Схватив длинный кожаный плащ, в котором вчера утром она сбежала из Питсбурга, Эмили кинулась обратно к дверям. По пути она на секунду остановилась, чтобы бросить на меня полный страдания взгляд, и выскочила из комнаты. Еще секунд тридцать мы неподвижно сидели за столом — Грэди Трипп и все эти люди, которые очень внимательно разглядывали его. Затем послышался осторожный скрип половиц, и в гостиной появилась Дебора. Вид у нее был довольный, энергично двигая челюстями, она перекатывала во рту большой кусок жвачки.

— Где твоя сестра? — спросил Ирвин.

— Поехала проветриться. — Дебора слегка пожала плечами.

— С ней все в порядке?

— Лучше не бывает.

Со двора донеслось сердитое фырканье мотора — старенький «жучок» Эмили завелся, послышался хруст гравия под колесами автомобиля, и она укатила. Я надеялся, что с Эмили ничего не случится, пока она в расстроенных чувствах будет носиться по окрестным дорогам в своей машинке с тусклыми фарами. Бешеная езда всегда успокаивала ее: Эмили промчится по вязовой аллее, проскочит Киншип и, добравшись до шоссе, свернет в сторону Барквилла, минует Нектарин и в районе Шэрона пересечет границу штата Огайо.

Дебора окинула взглядом разоренный стол с остатками ужина. От того легкого, беззаботного настроения, в котором начинался вечер, не осталось и следа.

— Какая мерзкая пирушка, — сказала Дебора и двинулась вокруг стола. Когда она проходила у меня за спиной, я уловил горьковато-гнилостный запах и заметил оттопыренный карман ее халата. Я понял, что Дебора жевала отнюдь не жвачку.

Она остановилась возле Джеймса и положила руку ему на плечо:

— Эй, красавчик, поднимайся, пойдем прятать эту чертову мацу.

* * *

Остатки ужина были убраны со стола, и наше поредевшее племя вновь собралось в гостиной, чтобы закончить прерванную церемонию. Деборы не было. Она потихоньку улизнула наверх и заперлась в спальне, — как я полагал, дожидаться, когда ее галлюциногенные грибы окажут свое магическое действие. Эмили тоже не вернулась. Ирвин усталым голосом бормотал благодарственную молитву, он то и дело прерывал чтение, щурился и тер кулаком глаза. Затем пришло время открывать дверь для пророка Илии. Это дело доверили самому младшему участнику седера. Джеймс Лир с трудом заставил себя подняться со стула и побрел на кухню, чтобы впустить в дом того долгожданного призрака, для которого мы налили стакан вина и торжественно поставили его в центре стола. Я знал, что по традиции, некогда существовавшей в семье Воршоу, открывать эту таинственную дверь должен был Сэм Воршоу.

— Не туда, — слегка осипшим голосом произнес Ирвин, — парадную дверь.

Джеймс остановился и, обернувшись, посмотрел на Ирвина. Затем медленно качнул головой, развернулся и направился к парадному входу. Ему пришлось всем телом навалиться на дверь и толкнуть ее плечом. Дверь открылась, издав приличествующий случаю мрачный стон, от которого кровь стыла в жилах. Ворвавшийся с улицы холодный ветер колыхнул пламя свечей. Я взглянул на Ирвина: он сидел, положив обе руки на стол, и смотрел в пространство, как будто мог видеть движение заполнившего комнату свежего воздуха. Я не сомневался, что если пророк Илия когда-нибудь и явится, чтобы выпить свой стакан вина, это будет означать, что сам Мессия идет вслед за ним — «и небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих»[34], — и отцы воссоединятся со своими утонувшими сыновьями.

Джеймс вернулся к столу, тяжело плюхнулся на стул и одарил нас слабой улыбкой.

— Спасибо, сынок, — сказал Ирвин.

— Послушай, Ирвин, — начал я, решившись после стольких лет знакомства задать наконец Пятый Вопрос, который никогда никто не задавал: — Как же так получилось, что старина Яхве позволил евреям целых сорок лет скитаться по пустыне? Что бы ему сразу не указать им верный путь? Они бы уже через месяц добрались до места.

— Они не были готовы вступить в Землю обетованную, — сказала Мари. — Евреям потребовалось сорок лет, чтобы выдавить из себя рабов.

— Да, возможно. — Ирвин с грустью поглядел на Джеймса. Я заметил появившиеся у него под глазами темные круги. — А возможно, они просто заблудились.

На слове «заблудились» Джеймс неожиданно откинулся на спинку стула и тихо закрыл глаза. Очередной стакан «Манишевича», который он сжимал в руке, выскользнул из его ослабевших пальцев, ударился о край стола, звякнул и покатился по полу.

— Черт, — выдохнул Фил, — парень отключился.

— Джеймс! — Айрин вскочила и, обежав вокруг стола, бросилась к нему. — Эй, Джеймс, очнись. — Ее голос звучал резко и отрывисто — так говорит испуганная мать, которая опасается худшего. — Поднимайся, дорогой, поднимайся, пойдем наверх, тебе надо прилечь.

Она помогла Джеймсу выбраться из-за стола и повела его наверх. Они стали взбираться по скрипучим ступеням лестницы; прежде чем скрыться из вида, Айрин обернулась и, сурово поджав губы, бросила на меня осуждающий взгляд: «И ты еще называешь себя учителем?» — я не выдержал и отвернулся. Мари тоже вскочила и в очередной раз побежала на кухню за мокрой тряпкой.

Десять минут спустя Айрин вернулась. Поверх просторного платья на ней был надет черный атласный жакет с воротником из белого меха. Жакет плотно обтягивал пышные формы Айрин.