Читать книгу "История крепостного права на Руси. Предпосылки и основные этапы лишения крестьян личной свободы. XIV—XVII века - Ричард Хелли"

рассчитывались с определенной степенью точности. Совершенствовалось и производство пушечных ядер, и не позднее 1690 г. на заводах в Туле и Кашире для отливки снарядов стали использовать железные формы вместо глиняных. (Другие заводы не переходили на железные формы, пока Петр I не принудил их к этому указом 1709 г.) Успехи были достигнуты и в создании мортир (артиллерийское орудие с коротким стволом), особенно в снижении их веса; в последней трети XVII в. вес средней мортиры уменьшился на треть. Другим показателем развития русской артиллерии во второй половине XVII в. стал рост численности артиллерийского контингента – с 4250 человек в 1651 г. до 7000 в 1680-х гг. Значительный прогресс был также достигнут в 1690-х гг., но это выходит за общие хронологические рамки данного обсуждения.

Распространение огнестрельного оружия и развитие артиллерии показывают, что Московия полностью восприняла пороховую революцию. Ей пришлось так поступить, поскольку Россия все чаще втягивалась или вступала – выбор слов зависит от взглядов на международные отношения в то время – в европейский театр военных действий, где национальное государство вынуждено было постоять за себя, иначе ему грозило быть уничтоженным со стороны своих более продвинутых соседей. Наконец, значительно позже, чем это произошло в Восточной Европе, в России была заложена почва для того, чтобы основным составляющим элементом войска стала пехота. В течение двух десятилетий между Смоленской войной и войной с Польшей за Украину правительство предпринимало различные половинчатые меры по возрождению тех или иных полков нового строя. Весной 1638 г. правительство, обеспокоенное возобновлением татарских набегов, попыталось вновь нанять вольных солдат, но безуспешно, так что ему пришлось прибегнуть к набору рекрутов. К осени 1638 г. для службы на южной границе под руководством немногочисленных наемников, оставшихся в России после окончания Смоленской войны, были призваны 8658 солдат и 5055 драгун, но 1 ноября эти новые войска были распущены. Данная процедура повторялась весной и осенью 1639 г. и в некоторые последующие годы. Такие войска имели низкий уровень подготовки, отличались слабой дисциплиной и не имели боевого опыта в те мирные годы, поэтому считались совершенно бесполезными.

Когда возникла опасность войны с турками за Азов в 1642 г., были сформированы два солдатских полка. Но вскоре их расформировали, после того как казаки вернули крепость крымским татарам. В 1742–1648 гг. крестьяне некоторых деревень призывались в драгуны, где их обучали посменно, чтобы они могли продолжать заниматься сельским хозяйством. Они не получали денежного содержания от казны и считались освобожденными от налогов земледельцами-солдатами. Такие части могли служить только локально, например на пограничной засеке, и не годились для дальних походов.

Смерть царя Михаила Федоровича в 1645 г. послужила сигналом к смене караулов. Юный царь Алексей Михайлович поставил у руля государства выдающуюся личность, своего наставника Бориса Ивановича Морозова, для изобличения коррумпированных и бесталанных чиновников, руководивших правительством в конце царствования Михаила Федоровича. Морозов и его клика также принялись грабить страну, но они же и навели порядок во власти в целом по стране. Однако это делалось не без значительных колебаний и нерешительности. Морозов заправлял всем, но имел обыкновение часто менять намерения, в один прекрасный день отменив начатое накануне.

Бывший наставник Алексея Михайловича, которого из-за его страсти к модернизации можно назвать «западником», переориентировал внешнюю политику России с южной границы и степей, которые стали гораздо более безопасными, благодаря строительству черты, на западную границу и войну с Польшей, чтобы вернуть Смоленск и его окрестности, а также Украину. Даже для молодых и неопытных членов царского совета, особенно для Морозова и Чистого, было слишком очевидно, что выучки, дисциплины и вооружения поместной конницы совершенно недостаточно для того, чтобы уладить новый конфликт с Польшей. Они были осведомлены, например, что, несмотря на приказ о том, чтобы все дворяне и дети боярские пользовались в бою карабинами, от 75 до 70 % из них имели только пистолеты. Такая конница годилась лишь для рукопашного боя, а польское войско конца 1640-х гг. сильно отличалось от войска казанских татар. (Казань имела хорошо организованную крепость, которую, несмотря на множество осад, русским удалось взять лишь два раза – в 1487 г., когда казанцы сами открыли ворота, и в 1552 г., при использовании самых эффективных на тот момент технологий штурма.) Поэтому правительство ввозило в Новгород и Псков огромные запасы оружия и, что еще важнее, решило возродить полки нового иноземного строя. Следует отметить, что к 1649 г., когда крестьяне были окончательно закрепощены, никаких решительных действий не предпринималось. Войско старого образца, основанное на поместной коннице и стрельцах, все еще доминировало в военной картине московитов, как это видно из Уложения, которое ссылается почти исключительно на старое войско. Тем не менее новое московское правительство прекрасно осознавало необходимость полностью реформировать армию для борьбы с технически более совершенным противником.

Российское правительство обладало достаточной силой, чтобы инициировать реформы практически без оппозиции, благодаря «невероятно высокой степени централизации» государственной власти. Нигде это не было так очевидно, как в военной сфере, как в военное, так и в мирное время. До самого конца этого периода, когда на границе было создано несколько военных округов, все решения, мелкие и важные, принимались в Москве. Это означало, что все назначения, оклады, продвижения по службе, боевые планы, укрепления, материальное и военное вооружение и почти все, что только можно вообразить, решалось в столичном Разрядном приказе и в десятках других военных канцелярий бюрократами, не имевших ни связи с военными, ни необходимой квалификации для занятия своих должностей, кроме относительного уровня грамотности. За местными командирами, как правило, не оставалось никакой инициативы. Такая ситуация позволяла вводить и институционализировать изменения, но также приводила к катастрофам. К одним из неблагоприятных последствий централизации относится кампания Шеина по взятию Смоленска в 1632–1634 гг. (предоставленный сам себе, он мог бы без труда добиться цели), а тем более в случае с «Шереметевской войной»[77] (1660 г.), когда Разрядный приказ из Москвы отправил русское войско на бойню под местечком Чуднов.

Чрезмерное централизованное управление в руках непрофессионалов приводило также к кадровым решениям сомнительного достоинства, вроде продвижения пехотного офицера на кавалерийскую должность, а потом обратно. Тем не менее, несмотря на недостатки, высокоцентрализованное управление русским войском обычно действовало достаточно хорошо. Потому что даже самый ничтожный офицерский состав, несомненно, привык подчиняться приказам центральных канцелярий даже в большей степени, чем в большинстве других армий. Это помогает понять, почему возникло так мало противников новой военной системы после ее введения.

Существует множество свидетельств тому, что администрация Морозова энергично предпринимала шаги по возрождению полков нового строя, которые практически были упразднены после окончания в целом неудачной Смоленской войны. В 1647 г. правительство приказало перевести в