Читать книгу "Еврейская сюита - София Браун"

сложатся, и пожаловаться на то, что нам показывают не то, что мы хотим видеть…

– Когда человек влюблен, у него чувства и все такое, он же хочет только хорошего, он хочет поделиться: хорошими мыслями, хорошими чувствами, хорошими связями, всем хорошим. И вот таким был Эрнест. Не может быть большой любви, когда человек скупой. Просто не получится. Он должен делиться со всеми. И мое счастье было в том, что он как раз со мной делился, и он мне всегда хотел показать самые красивые места. Я, конечно, это очень ценю.

– А Эрнест как делал сюрпризы?

– Вау. Я прихожу, какая-то бумага лежит на столе, говорю: «Что такое?» Я беру эту бумагу, а там такое красивое письмо. Он много писал. Я не пишу много, я пишу пять-шесть строчек. Такие письма писал…

Например, писал: «Да, сегодня сюрприз…», мы идем в какой-то ресторан или куда-то еще. Или вдруг цветы. Без причины. Я говорю: «Что такое? Что случилось?» – «Случилось, что мы вместе, нам так прекрасно». Это же хорошо, красиво, нет? Романтика. Мои дети тоже так умеют. Их женам – такое счастье, что мои дети – их мужья.

– Что вы ему писали в этих письмах?

– Про любовь. И он мне отвечал. Это было всегда очень интересно, потому что я у него научилась делать сюрпризы.

Это всегда было: «Вау! Что это такое?!» Вот, например, мой сын Михаил пошел в ешиву, в интернат. Я ему положила в туфли и в карманы такие записки. Он хочет надеть туфли, а у него нога не входит, и он должен вытащить, что там есть. А там – записка от меня. Я ему писала: «Не скучай, я тоже скучаю, я скучаю больше, чем ты в этом интернате, все будет хорошо, я к тебе приеду через два дня». Это хорошо? Сюрприз.

– Прекрасно.

– Первая записка сыну была: «Слушай, это первая ночь, что ты без мамы, что ты спишь в этом глупом интернате, я тоже тут все время думаю, как тебе и что с тобой, но ничего страшного, мы увидимся, я приеду через два дня, все в порядке».

Или я ему заворачивала что-то такое в карман, и там было пятьдесят шекелей, деньги. Это же приятно, нет?

А Эрнест писал мне письма. Делал сюрпризы. Это мои воспоминания. И я с вами делюсь ими. Как делился своими мыслями и чувствами Эрнест.

«Дорогая.

Сейчас полночь. R. H. только что ушел. Мы встретились за поздним ужином, и родился новый план.

Все достаточно запутанно для короткого рассказа. Сейчас я все больше убежден, что в конечном счете N. будет иметь успех, мы ближе к финалу, чем сперва казалось. Что нам обоим сейчас необходимо, так это крылья ангела для плавного полета над землей сказок, где правит гордая Богиня Любви. Где все, что нужно человеку, – это другой человек. И где единственно возможные естественные звуки любви – это падающие капли слез радости, катящихся по щекам Софии, или сдержанный крик восторга, прорезающий темную ночь, словно сияющая стрела! И я вижу твое нахмуренное лицо в Apropos и твою сияющую улыбку на следующее утро, и они сливаются в одно и очаровывают, как возможно, чтобы я забыл тебя? Ты – это ты. Ты – это все. Ты все богатство моей жизни навсегда. Я надеюсь и молюсь, что с Давидом все в порядке. Хотел бы я быть с тобой в Тель-Хашомер. Я тебе позвоню еще раз в Тель-Хашомер *. EB

17 сентября 1980 года, четверг

* Тель-Хашомер, госпиталь, где Давиду в возрасте двух лет делали операцию.

– А это письмо он назвал «Самое одинокое место на Земле». Но, во-первых, посмотрите, какой это отель. Это же сказка, а не отель, посмотрите, – Сент-Мориц. Это место с видом на Центральный парк в Нью-Йорке. Разве можно его назвать «одиноким местом»? Но так чувствовал себя Эрнест, потому что я уехала.

Мы были вместе в этом отеле, потому что там тогда проходили бизнес-конференции. Присутствовали очень большие американские фирмы. Самая большая называлась «Томсон Медикал», они первыми сделали препараты для питания, чтобы похудеть. Сегодня это везде, сколько хотите и где хотите, а тогда они были единственными. И они были заинтересованы в нашем новом продукте – серии уходовых средств с минералами из озера Галилея. Я тогда приехала, побыла несколько дней, потом уехала, а он остался и поэтому чувствовал себя lonely…

28 июля 1986 года

Без моего драгоценного «Друга» город с двенадцатью миллионами жителей может быть самым пустынным местом на Земле!

Могло бы случиться так, что я не встретил бы тебя в Лондоне? Мыслимо ли, чтобы Эрнест отказался встретить источник своего счастья в любом месте на Земле? По прошествии всего двадцати четырех часов (после расставания с тобой) комната 2212 с ее удивительным видом на парк – бессмысленна, угнетающе грустна и наводит ужасную тоску.

Нет, Софи! Ты не моя «женщина». Ты не моя «любовь»! Ты никогда не была и не будешь «еще одной» женщиной в моей жизни. Бог сделал мне великий подарок – самую близкую дружбу с тобой. Мне, эксперту в страданиях! Мне, человеку, у которого осталась лишь одна молитва: пожалуйста, пожалуйста, Боже (кем бы ты ни был), помоги мне стать источником счастья для Софии, источником будущего для Софии, причиной мира ее ума, улыбки на ее лице, ее радости и ее любви.

Эрнесто

Я вам скажу, и тут надо иметь хорошее чувство юмора – слава Богу, у вас оно есть. Я ему подарила открытку, на которой были все буквы алфавита, и он мне написал короткое письмо про азбуку: «Я тебе скажу, что такое A, B, C». Вот так. Все было очень с юмором, но так деликатно, понимаете, по-джентльменски.

Это азбука любви. Запатентовано по всему миру Эрнестом Брауном.

Я не знаю, как сказать, что я чувствую к тебе, София,

Я просто хочу, чтобы ты знала,

Что я не начинал жить до того дня,

Как я встретил тебя.

Эрнест Браун

– А я пыталась что-то написать в ответ, покупала открытки, делала какие-то глупости, а он мне писал какие-то мудрости. Про меня, про сыновей. Это было очень трогательно.

…София – женщина огромного характера, мудрости и благородства. Давид Моше (16 лет) – выдающийся ученый, очень умный, и он уже стал доверенным лицом известного рабби Вижница, мировой фигуры. Михаил – десантник, имеющий награды (20 лет), который говорит по-английски как коренной американец. (Я слышу твой комментарий громко