Читать книгу "Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга VI - Алексей Ракитин"

и Эдит Хаммель, то картина преступления оказалась бы совсем не такой, какой её обнаружили 2 июля 1953 г. полицейские. В распоряжении «преступника» Роджерса имелись почти две недели (с 19 июня, когда отец и дочь Хаммель были убиты, по 2 июля, когда их тела были обнаружены). За это время истинный пироманьяк имел возможность подготовить и осуществить замечательный поджог, способный уничтожить практически все следы преступления. Для истинного пироманьяка огонь — родная стихия, он знает обо всех премудростях поджогов лучше любого пожарного, поскольку знания свои он заработал ценою проб и ошибок, если точнее, поджогов и ожогов… Он знает, как обеспечить высокотемпературное горение, как в закрытом помещении поджигать бензин без взрыва, как обеспечить тление без появления открытого пламени. Для пироманьяка — это мир его интересов, тут он всё знает назубок, подобно тому, как игрок на тотализаторе знает наизусть таблицу футбольного чемпионата. Если бы Роджерс был пироманьяком, он бы гарантированно сжёг тела Уилльяма и Эдит Хеммель и довёл бы останки до такой степени разрушения органики, что никакой судебный медик не обнаружил бы следов ударов молотком. Кроме того, не надо упускать из вида, что во время пожара происходит обрушение несущих конструкций стен и потолков, а потому ни один судебный медик не удивится, если вдруг из-под углей на пепелище извлекут останки с проломленными головами… что вы хотите, ведь стены рушились, потолки обваливались! В общем, если сказать коротко, Роджерс, будь он действительно пироманьяком, сумел бы осуществить двойное убийство Уилльяма и Эдит Хэммель таким образом, чтобы оно выглядело как несчастный случай при пожаре.

Во-вторых, существуют серьёзные сомнения в том, что радист Джордж Роджерс физически мог устроить поджог на борту «Морро Кастл». Здесь нам самое время припомнить о том, что лайнер конструктивно был выполнен так, что рабочая и пассажирская зоны разделены по всему периметру и почти не имели взаимных проходов. Районы обитания и отдыха туристов были отделены глухими переборками от тех участков палуб, где жили, питались и работали члены команды. Это была очень разумная идея, дабы всякая шушера, перепачканная машинным маслом, не крутилась под ногами господ-миллионеров и их длинноногих любовниц… Если говорить по существу, то между так называемыми «пассажирской» и «рабочей» зонами существовали всего три перехода (один из них — по «капитанскому» коридору, то есть мимо каюты капитана). Эти переходы перегораживались дверями, закрываемыми на ключ, ключи передавались старшим офицерам команды, заступавшей на вахту (трюмной команды, группы движения и группы управления). Рядовой член команды просто физически не мог перейти из машинного отделения и прогуляться по шлюпочной палубе (той, которая называлась «А»), поскольку соответствующий проход перекрывался запертой дверью. Как говорится, близок локоть, да не укусишь!

Кто-то может усомниться в действенности упомянутых правил, дескать, гладко было на бумаге… Но в материалах Комиссии Департамента торговли есть замечательные материалы, подтверждающие факт перекрытия проходов между зонами непосредственно в ночь трагического пожара. О чём идёт речь? В частности, о показаниях матроса Реджинальда Робертса, едва не погибшего в ночь пожара. Его рассказ настолько интересен, что на нём следует остановиться особо.

Робертс, родом из небольшого городка Йонкерс (Yonkers), на юго-востоке штата Нью-Йорк, мог считаться опытным матросом. До пожара он уже два года проплавал на «Морро Кастл», хорошо знал матчасть и слыл за спокойного, рассудительного человека. В ночь пожара он находился в машинном отделении лайнера на «собачьей» вахте (или «сучьей», как говорят иные моряки), самой тяжёлой с точки зрения человеческой физиологии — с 00:00 до 04:00 часов. В 03:10 в машинное отделение повалил дым, затягиваемый внутрь корабля вентиляцией с верхней палубы. Старший вахты, третий инженер Стэмпер, отправил Робертса будить спящих в своих кубриках моряков и выводить их наружу. Выводить — заметьте! — через машинное отделение, поскольку прямым ходом выйти наверх они не могли! Реджинальд вошёл в служебный лифт (не пассажирский!) и двинулся было наверх, но… произошло обесточивание корабельных систем, и лифт застрял в шахте между палубами. Разжав створки дверей лифта, Реджинальд увидел, как горит настил палубы, на которой находились кубрики команды. Дым, словно в дымовую трубу, затягивало в шахту лифта. Чтобы не задохнуться, Робертс лёг на пол кабины и прижался ртом к дверной щели. Он был уверен, что умрёт от отравления угарным газом в кабине, и так бы, наверняка, и случилось, но лифт неожиданно пришёл в движение и стал плавно спускаться под действием собственного веса. Видимо, из-за разогрева направляющих в шахте «поплыла» смазка, покрывавшая их, коэффициент трения заметно понизился, и тормоза перестали держать вес кабины. В общем, через какое-то время Робертс спустился обратно в машинное отделение и сообщил старшему смены, что до членов команды, отдыхавших от вахты, он добраться не смог.

Третий инженер Стэмпер принял единственно верное в этой ситуации решение и объявил подчинённым, что им предстоит покинуть машинный зал. Встав цепочкой, крепко держась друг за друга, чтобы не потеряться в кромешной темноте, матросы двинулись к выходу. Стэмпер ключом отпер дверь (!), обеспечивавшую выход на лестницу, и моряки проникли на палубу «D». Не зная, что им делать далее, большая группа моряков из трюмной команды набилась в одну из кают на этой палубе. Сквозь иллюминаторы они имели возможность видеть прыгавших с верхних палуб людей и слышали крики находившихся в воде. Никто из моряков не рисковал покидать относительно безопасное убежище, казалось, им удастся пересидеть таким образом весь пожар, но судьба распорядилась иначе. Когда в каюту стал поступать дым из-под палубного настила, моряки поняли, что пора уходить дальше. После блужданий по палубам горящего лайнера моряки прыгнули-таки в океан, захватили одну из шлюпок, куда их не хотели пускать другие члены команды, и, подобрав из воды 5 женщин, уплыли в сторону берега.

Что же стало с теми моряками, которых Реджинальд Робертс неудачно попытался предупредить в самом начале пожара? У них ведь не было ключа, при помощи которого они могли проникнуть в пассажирскую часть лайнера и выйти наружу, так неужели все эти моряки погибли? Вовсе нет! Не все члены экипажа спали, а потому свободные от вахты моряки смогли быстро сориентироваться в происходящем. Они не стали уходить в пассажирскую зону через машинный зал, поскольку не знали, какова обстановка там, а поступили гораздо прагматичнее. Эта часть команды ушла в кормовую часть «Морро Кастл» и покинула лайнер через огромные грузовые люки по левому борту (они хорошо различимы на фотографиях «Морро Кастл», сделанных у пляжа в Эшбари-парк).

Как видно, Джорджу Роджерсу, если только он действительно задумал поджечь шкаф в салоне