Читать книгу "Лабиринт фараона - Серж Брюссоло"

Старик, казалось, наконец вышел из оцепенения. Он улыбнулся хитрой, жестокой улыбкой, мгновенно сделавшей его моложе.

— Я подумал, что добрый старина Томак будет тебе милее Анахотепа, — сказал он, показывая попорченные зубы. — Если бы я открылся тебе, приложила ли бы ты столько стараний, чтобы вызволить меня из гробницы? Я в этом не уверен.

Ануна должна была признать, что он прав. Анахотеп был кровавым деспотом, и она никогда не стала бы рисковать жизнью ради него. Напротив, она с тайным удовлетворением смотрела бы, как его накрывает песчаная лавина, обрушивавшаяся с потолка.

— Но… но как мог ты знать, что должно было произойти? — замявшись, спросила она. — Ты сказал, что карлики собирались оставить меня в гробнице, что они надрезали веревку… Как ты мог это предвидеть? Анахотеп пожал плечами.

— Какая ты глупая, — усмехнулся он. — Это так легко себе представить! Я лишь говорил то, что сам сделал бы на их месте. Дураку понятно, что тебя обвели вокруг пальца! О боги, одна только ты ничего не понимала. Нетуб Ашра сделал из тебя идиотку, моя девочка, он околдовал тебя, как и всех, кому раздвигал ноги. Он превратил тебя в свою самку. Как только ко мне вернулся разум, я угадал, что должно произойти. Я знал, кто я, но не мог тебе этого сказать, и тогда я стал играть комедию… Я прикинулся Томаком, старым рыбаком, невинной жертвой, для того чтобы ты пожалела меня и помогла выбраться из западни, в которую я угодил.

— Почему ты не умер, когда выпил отравленное вино? — смело спросила девушка. — Если ты Анахотеп, ты не мог защитить рот и желудок растительным лаком, которым Нетуб смазал рты мальчиков… Я не понимаю!

Номарх вздохнул. Устало повел худой рукой. Разговор утомил его.

— Томак умер, потому что он пьяница. Он, конечно, не был связан с Нетубом Ашрой и ничего не знал о заговоре. Никогда он не якшался с грабителями. Да и как он мог это сделать, если постоянно находился взаперти в моем дворце? Я придумал этот заговор, чтобы усилить твой гнев. Томак был глупым обжорой с вечно пересохшей глоткой. Когда в ту ночь я принес кувшин с отравленным вином, он накинулся на него и первым осушил свою чашу. Яд был очень сильный и сразу убил его. Увидев его в конвульсиях, я тотчас все понял, а так как я уже пригубил вино, то поспешил выплюнуть все, что было у меня во рту… но слишком поздно. Яд уже бежал по моим венам: через язык он вошел в мою кровь. Я не умер только потому, что не выпил его, ни капли. Увы, тень смерти потрясла мой разум. Я уже близко подошел к царству Анубиса и не мог вернуться невредимым. Когда глаза мои вновь открылись, я уже не знал, кто я. — Он перевел дыхание и продолжил: — О, камедь… Это была отчаянная идея. Да! Она могла бы убить меня, если бы я, по обыкновению, использовал своих маленьких пажей в качестве живых кувшинчиков, чтобы пить вино из их прелестных ротиков. Придя в сознание, я постепенно думал обо всем этом и понял, что произошло. Да и после твоих слов я кое-что припомнил: прежде чем уединиться с Томаком в ту ночь, я поцеловал моих строптивых козляток… этот поцелуй оставил на моих губах странный привкус какого-то растения. В тот момент я подумал, что мальчишки от скуки сосали засахаренные стебли папируса. И лишь потом, после твоих откровений, я вспомнил эту необычную деталь… Кто-то хотел использовать детей, чтобы отравить меня. Их рты намазали стойким лаком, не позволяющим яду проникнуть в слизистую оболочку… Это было хорошо придумано. Я уверен, что ребятишек просто вынудили, так как они любили меня чистой, наивной любовью. Как же Нетуб Ашра запугал их, чтобы заставить меня обмануть!

— Ты тоже меня одурачил, — бросила Ануна. — Какой же идиоткой я тебе казалась!..

— Я просто узнал из твоей болтовни недостающие подробности, — поправил ее номарх. — А я молол вздор, чтобы разжалобить тебя. Я прощаю тебя за то, что ты помогла моим врагам разграбить гробницу… Без тебя я бы умер.

— Это правда, я спасла твою жизнь.

— Ты не понимаешь, что я хочу сказать, — прервал ее номарх с ноткой раздражения в голосе. — Важна не моя жизнь, а то, что ты не покинула меня в опустошенной гробнице, без моего погребального багажа… Ограблен. Это просто смешно. Именно за это я и благодарю тебя и не приказываю Мозе отрубить тебе голову. Благодаря тебе я еще могу вернуть свое золото, без которого я вынужден буду вести жизнь бедного феллаха на полях Иалу. Ты не допустила, чтобы я потерял лицо, и благодаря тебе я умру фараоном. Я верну себе сокровище, чтобы спокойно умереть, а не доживать свои дни на берегу Нила…

Казалось, он хотел еще что-то добавить, но не смог, сломленный усталостью. Его подбородок упал ему на грудь, и он уснул, сразу же перейдя от бодрствования ко сну, как это часто случается со старыми людьми.

Ждать его пробуждения можно было долго.

Ануна удалилась в другую комнату, чтобы поспать немного на циновке. Не слышно было разговоров. Женщины во дворе возобновили свою работу под наблюдением двух солдат, стоявших по обе стороны двери.

Сначала Ануна была удовлетворена, видя, что мщение принимает определенные формы. Нетуб скоро получит свое, а это главное. В долгие часы их пути в город она изобретала тысячу кар, тысячу жестоких наказаний для главаря грабителей. Но сейчас ее решимость поколебалась. Действительно ли ей хотелось, чтобы Нетуба изуродовали солдаты номарха? Она попыталась представить себе его калекой, человеком-обрубком.

«Уж тогда-то он бы точно был твоим, — нашептывал ей злой голосок, иногда звучавший в ее голове. — Ты могла бы делать с ним все, что угодно…»

Ей стало страшно. Она обезумела от любви? Сможет ли она продолжать любить Нетуба, когда он выйдет из рук палачей? Как бы ей хотелось без колебаний сказать «нет», но хуже всего было то, что она не могла этого сделать. «Он уже не убежит от тебя! — внушал голос. — Он будет как дитя на твоих руках, будет зависеть только от тебя. Ты станешь его вселенной… Он будет нуждаться в тебе, чтобы жить, ты будешь нужна ему ежеминутно. Он больше не сможет обойтись без твоей помощи. Ты одна будешь связывать его с миром».

Волнующие образы захлестывали ее воображение. Ей представлялось, что она живет с Нетубом в хижине на берегу Нила; она видела его лежащим на циновке, греющимся на солнце, которое он никогда больше не увидит, а она обтирала его, умащивала ароматными бальзамами. Он ничего не мог делать самостоятельно, и она кормила его, кладя ему в рот кусочки вареной рыбы. На жизнь она зарабатывала в каком-нибудь Пер-Нефере. И весь день, занимаясь мумиями, она думала об этом мужчине, ждущем ее дома. О мужчине, который принадлежал ей целиком. Она была счастлива…

Она закрыла лицо руками — так ей стало стыдно. Она боялась себя. Нетуб отравил ее душу и тело. Сколько же времени нужно, чтобы закончилось в ней действие этого яда?

Анахотеп спал. Спал и Мозе. Дом погрузился во мрак. Светильников не зажигали. Ануна встала, словно кто-то толкнул ее. Она знала, что ей делать: предупредить Нетуба. Сказать ему, что солдаты фараона рядом, что они готовы напасть на него, и дать ему возможность скрыться до их прихода.