Читать книгу "СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина! - Виктор Юнак"

– Не буду говорить о миллионах, сплотившихся под знаменем коммунизма, не видел. Но неужели вы думаете, генерал, что миллионы таких же русских, украинцев и людей других национальностей продались немцам за кусок хлеба? Вы удивляетесь, почему я так ненавижу вас? Не буду о себе. Скажите мне, почему советское правительство продало их? Почему оно продало миллионы пленных? Я сам сидел в концлагере и видел военнопленных разных национальностей, и обо всех них заботились их правительства. Они получали через Красный Крест посылки и письма из дому, одни только русские не получали ничего. Я видел, как американские пленные, негры, делились с русскими печеньем и шоколадом. Почему же советское правительство, которое они считали своим, не прислало им хотя бы черствых сухарей? Разве они не воевали? Не защищали ваше правительство? Не сражались за Родину? Коли Сталин отказался знать нас, то и мы не желаем иметь с ним ничего общего.

– Но-но, ты, подонок! – Абакумов побагровел. – Выбирай выражения.

– А зачем мне выбирать выражения? Я вам нужен, не так ли? А в таком случае, кто вам еще скажет ТАКУЮ правду, как не человек, находящийся в моем положении. А не нравится такая правда – расстреляйте меня. Я ведь понимаю, что всем вашим гарантиям и генеральскому слову вашему – грош цена.

– Не забывайтесь, Таврин! – снова повысил голос Абакумов.

Он встал, прошелся по камере. Остановился напротив Таврина.

– Впрочем, я скажу вам откровенно, что не собирался осуществлять никаких терактов ни против Сталина, ни против кого другого. – Таврин расслабился и снова лег. – Мне просто хотелось вернуться в Россию и куда-нибудь ото всех спрятаться.

Абакумов удивленно посмотрел на Таврина, пытаясь определить, правду тот говорит или нет. Но в не очень светлой камере это было сделать затруднительно. И, немного помолчав, Абакумов произнес:

– И все же я жду вашего решения.

– А черт с вами! Хоть полгода, хоть год еще пожить, подышать свежим воздухом, видеть любимую женщину. – Таврин поднял голову и посмотрел на Абакумова. – Мне бы хотелось, чтобы моя жена была рядом со мной. Только при таком условии я согласен работать на вас.

– Разумеется! – удовлетворенно произнес Абакумов и тут же заверил: – И жить, естественно, вы будете не в тюремной камере.

Абакумов вызвал к себе полковника Барышникова.

– Вы определили, Владимир Яковлевич, руководителя для радиоигры «Семейка»?

– Так точно, товарищ генерал. Это старший оперуполномоченный 3-го отдела ГУКР СМЕРШ майор Григоренко.

– Охарактеризуйте его коротко.

Барышников тут же открыл папку с личным делом майора и стал зачитывать Абакумову:

– Григорий Федорович Григоренко родился 18 августа 1918 года в городе Зенькове Полтавской области в семье совслужащих. Окончив школу, поступил на учебу на физико-математический факультет Полтавского педагогического института им. В. Г. Короленко. Окончив его в 1939 году, Григоренко получил приглашение на работу в органы, где начал службу помощником оперативного уполномоченного Особого отдела в Конотопе. В 1940 году Григория Федоровича призвали на военную службу. В том же году он стал помощником оперуполномоченного Особого отдела НКВД 151-й стрелковой дивизии Харьковского военного округа. С началом войны товарищ Григоренко участвует в боевых действиях как оперуполномоченный особого отдела НКВД 4-й воздушной бригады Харьковского военного округа, но уже в августе 1941-го тяжело ранен. После госпиталя его направляют в Особый отдел саперной бригады Сталинградского фронта.

В 1942 году он окончил курсы при Высшей школе НКВД по подготовке руководящего состава и был направлен в контрразведывательное управление НКВД, в отдел по противодействию разведывательно-диверсионной деятельности германских спецслужб. Его включили в группу оперативных работников подразделения центрального аппарата с задачей организации радиоигр против германской разведки с использованием захваченной в плен агентуры. В задачи группы входило проникновение в гитлеровские спецслужбы, получение сведений о готовящихся подрывных акциях против СССР и принятие мер по их локализации, введение германского командования в заблуждение путем продвижения дезинформации в отношении намерений советской стороны.

В 1943 году капитан Григоренко был переведен в 3-й отдел Главного управления контрразведки СМЕРШ НКО СССР. До истории с Тавриным Григоренко уже участвовал в операции «Загадка».

– Ну что же, кандидатура вполне подходящая, – согласился Абакумов. – Подготовьте указ о назначении майора Григоренко…

– Уже, Виктор Семенович. – Барышников вынул из той же папки отпечатанный на машинке документ и положил его на стол перед генералом.

Абакумов хмыкнул, подписывая приказ.

– А если бы я не утвердил Григоренко?

– Но вы же утвердили, товарищ генерал. И еще одно… Можно высказать предложение, Виктор Семенович?

– Валяйте, полковник.

– Мы с майором тут подумали… А что, если нам называть «игру» «Туман»?

– «Туман»? – Абакумов начал барабанить пальцами по столу. Ну, если нам удастся напустить туману в нутро «Цеппелина», то, пожалуй, оно и верно.

– Спасибо, товарищ генерал. Разрешите идти?

– Идите!

И туману смершевцы действительно напустили хорошего, ибо до самого конца войны немцы так и не поняли, что Таврина с Шиловой перевербовали и заставили вести двойную игру.

4

Одновременно с получением санкции на проведение операции «Туман» была активизирована вся система розыска смершевцами забрасываемых в советский тыл немецких диверсантов. К работе были также подключены управления НКВД и НКГБ по Московской области.

Вся же «игра» с «Цеппелином» проходила в тесном взаимодействии между соответствующими подразделениями НКВД, НКГБ и СМЕРШа. Тексты радиограмм в «Цеппелин» готовились начальником 3-го отдела ГУКР СМЕРШ Барышниковым и утверждались лично начальником ГУКР СМЕРШ Абакумовым или его заместителем – генерал-лейтенантом Бабичем. Кроме того, радиограммы «Цеппелину» согласовывались с начальником 2-го Управления НКГБ СССР Федотовым и начальником Главного управления по борьбе с бандитизмом НКВД СССР Леонтьевым.

Что касается Таврина с Шиловой, то их поначалу держали под стражей во Внутренней тюрьме, а вместо фамилий им присвоили номера «35» и «22» соответственно.

Первый выход в эфир состоялся 27 сентября 1944 года. Начиная с этого дня и вплоть до 15 октября радиостанция неоднократно выходила в эфир. Однако связь с «Цеппелином» умышленно не устанавливали. 15 октября вновь вышли в эфир, слышимость была два балла, но создавали видимость, что Центр услышать было невозможно.

В тот же день ничего не подозревавший и довольный Эрих Хенгельхаупт, заменивший погибшего в автокатастрофе Грейфе, явился в кабинет Шелленберга.

– Бригаденфюрер, есть первая радиограмма от Таврина и Шиловой.