Читать книгу "СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина! - Виктор Юнак"

– Секретных кодов нет?

– Нет, все чисто. Вы в чем-то сомневаетесь?

– Береженого Бог бережет. Во-первых, самолет был сбит русскими и сел совершенно в другом месте. Во-вторых, прошло уже четыре недели после высадки.

– Но может быть, именно поэтому они и молчали четыре недели? Ведь они добирались до Москвы совершенно по другому маршруту.

– Может быть, может быть. – Шелленберг задумчиво постукивал кончиком карандаша по крышке стола. – Ведь мне тоже хочется верить в нашу удачу, Хенгельхаупт, и, поверьте мне, не меньше, чем вам.

Наконец, 19 октября в Центр радировали вслепую: «Вызывайте дольше и отчетливее. Лида плохо разбирает. Вас слышим редко, почему нерегулярно работаете. Привлеките радиста, который ее тренировал. Примите все меры, чтобы связаться…» Наконец, 21 октября берлинский радиоцентр дал квитанцию – подтверждение о приеме радиограммы «Были очень обрадованы получить от вас ответ. Вашу телеграмму 230 групп не получили. Повторите, сообщите подробно о вашем положении. Привет». В последующие дни продолжали создавать видимость помех в радиоэфире и невозможности принять радиограммы Центра. 25 октября 1944 года Берлин прислал запрос: «Прошу сообщить, где остались самолет и его экипаж. Михель».

В ответном сеансе радиосвязи на следующий день немцам ушло сообщение: «Нахожусь в пригороде Москвы, поселок Ленино, улица Кирпичная, 26. Сообщите, получили ли мое дополнение о высадке. Еще раз прошу, чтобы со мной работал опытный радист. Передавайте медленно. Привет всем. Л.П.»

В последовавшей от германской разведки радиограмме говорилось: «Вашей задачей является прочно обосноваться в Москве и подготовить проведение поставленной вам задачи. Кроме того, сообщать о положении в Москве и Кремле».

25 октября Барышников вызвал к себе майора Григоренко.

– Как твои подопечные, Григорий? Не капризничают?

– Никак нет, товарищ полковник. Работают по моей команде.

– Коды, пароли, шифры все тебе доложили? Не подставят нас?

– Клянутся, что все секретные коды и пароли они нам предоставили, – сказал Григоренко.

– Ну что же, Гриша! Генерал приказал начать игру.

– Есть начать! Разрешите идти?

– Идите! И держите меня в полном курсе.

Григоренко зашел в радиолабораторию, там уже сидела Лидия Адамичева-Бобрик-Шилова, настраиваясь на передачу. Рядом с радисткой, настроенная на ту же волну, находилась женщина-дублер в звании младшего лейтенанта. Григоренко посмотрел на часы, затем на радистку.

– Вы готовы, Лидия Яковлевна?

– Да.

– Ну что ж, время вашего выхода в эфир, – Григоренко положил перед ней лист с текстом шифрограммы.

Шилова надела наушники и приготовилась к передаче. В это время Григоренко положил ей руку на плечо. Радистка повернула к нему голову и сняла наушники.

– И смотрите без глупостей, Адамичева. Помните, что речь идет о жизни или смерти. Вашей и вашего мужа Таврина-Шило.

– Я не маленькая девочка, которой нужно постоянно напоминать о ее плохом поступке, – обиделась радистка.

Снова надела наушники и начала передавать шифрограмму:

«Центру. Прибыли благополучно, начали работу. Привет от дамы».

«Привет от дамы» – это пароль Лидии Шиловой. Таким образом, в этот день началась радиоигра СМЕРШа с фашистской организацией «Цеппелин-Руссланд-Норд».

И из «Цеппелина», наконец, получили ответ. Григоренко даже улыбнулся и облегченно выдохнул. Тут же перед Шиловой оказался новый текст радиограммы. Теперь уже от лица Таврина. Шилова взялась за ручку передатчика.

«Очень рад, что наконец появилась надежда. Думал, со связью уже ничего не получится. Лида совсем измучилась. Нахожусь в пригороде Москвы, поселок Ленино, Кирпичная ул, 26… Сообщите, получили ли мое донесение о высадке – телеграмма 230 групп. Еще раз прошу, чтобы с Лидой работал опытный радист. Передавайте медленно. С нетерпением жду ваших сообщений. Привет всем. Л.П.».

«Л.П.» – именно так должна была подписываться Шилова в том случае, если она работала самостоятельно. Пароль «Л.Ш.» никогда не использовался ею в этой радиоигре.

29 октября пришло сразу две радиограммы: «Прошу сообщить точно, где остался самолет и его экипаж…» и «Не давайте ваши телеграммы больше чем 50 групп. Повторяйте каждые имена и числа два раза. Работаю с вами сам. Мы еще сработаемся. Привет… Михель».

Михель – это тот человек, который и обучал тогда еще Лидию Бобрик в рижской школе «Цеппелина» всем премудростям радиста.

В ответ из Москвы повторно сообщили подробную радиограмму из 280 групп: «В первой телеграмме сообщал, что при посадке самолет врезался в деревья, потерпел аварию, только случайно все остались живы. Летчики оказались малоопытными и растерянными. Кроме того, что не сумели посадить машину, место для посадки почему-то выбрали около деревни. Вскоре после аварии в нашу сторону побежали люди. Я вынужден был действовать быстро и решительно. С трудом вытащил мотоцикл и с Лидой немедленно отъехал от этого места, экипаж ушел на запад. Из-за плохой дороги мотоцикл отказал, его и все лишнее имущество пришлось уничтожить и двигаться лесом. С трудом добрались до Ржева, где жили 12 дней. Пытались с вами связаться. 28 сентября прибыл в Москву, сейчас живу в пригороде по сообщенному вам адресу. Пока все благополучно, изучаю возможности работы. Сообщите, где семья Лиды. Л.П.»

2 ноября Центр радировал в ответ: «Повторите ваш адрес в телеграмме № 3. Привет. Михель». Через три дня, 5 ноября, немцам радировали: «Обстановка изменилась, многих людей нет. Имеющиеся люди не могут обеспечить получение пригласительного билета. Пригласительные билеты (на) торжественное заседание 6 ноября высылает Кремль по организациям специального формата с указанием фамилии. Вопрос (о) демонстрации 7 ноября неизвестен. Л.П.»

5

6 ноября 1944 года. Ранний вечер. Москва, Красная площадь. Все дышало праздником. Даже погода была на редкость хороша.

На Красной площади завершались работы к завтрашнему военному параду. Практически были возведены трибуны, установлены все плакаты, транспаранты и флаги. Множество плотно сбитых людей в штатском и форме с синими погонами сотрудников НКВД курсировали по площади в разных направлениях, проверяя каждый сантиметр – нет ли где мин, каких-нибудь других взрывных устройств и все ли сделано, что нужно, в целях обеспечения безопасности советских лидеров, которые должны завтра подняться на трибуну мавзолея.

Здесь, со стороны улицы Куйбышева, появляется крепко сложенный мужчина, одетый в форму капитана НКВД. Он неспешно идет к центру площади. К нему тотчас же бегом направляются двое офицеров НКВД, оба старшие лейтенанты. В нескольких метрах от капитана они останавливаются и берут под козырек. Капитан улыбается и сам подходит к ним, расстегнув шинель и достав из нагрудного кармана кителя удостоверение.