Читать книгу "Эйнемида I. Семена раздора. - Антон Чигинёв"

Хилон погрузил голову в горячую воду и, вынырнув, откинулся на спинку ванны. Его кормилица Хлено подала ему кубок с освежающим травяным настоем и, попробовав локтем воду, щедро добавила кипятка.

– Горячо, Хлено, – фыркнул Хилон.

– Ничего-ничего, – точно мать капризному ребёнку проворковала старушка. – Горячо, а ты потерпи. Жар жилки расслабит, косточки промоет, будешь здоровый да сильный.

– Ну ладно-ладно, потерплю, – Хилон ласково погладил кормилицу по тёмной узловатой руке. – Прекрасная ванна, жена. Ты скоро затмишь Петрея.

– Он приходил незадолго до тебя и рассказал, что делать, – улыбнулась Асфо. В длинном хитоне до пят, открывавшем точёные белые руки, с высоко заколотыми золотистыми волосами, она казалась очаровательной. – Отец, тебе угодно что-нибудь ещё? – обернулась она к Анакрету. Старик сидел в кресле, с кувшином сладкого вина и блюдом засахаренных смокв, до которых был большой охотник.

– Нет, всего достаточно… Бедный Тефей, как жаль мальчика. Подумать только, они обвинили тебя! У нас тут много разговоров было.

– Тебе непременно нужно послать своим защитникам подарки, муж мой, – деловито сказала Асфо. – Царю Пердикке, конечно, коня или охотничьих псов – он знаменитый охотник, урвософорцу можно подыскать что-то связанное с их учением, какую-нибудь книгу или реликвию.

– Это разумная мысль, жена, потом обсудим. Анексилай говорил, что Харидем попытается ославить меня.

– Кто-то его опередил, – сказал отец. – Когда Харидем прибыл, весь город уже знал, что произошло. Некоторые ему поверили, но очень немногие.

– Однако, ему поверил Лампрокл...

– То, что ты убийца, Лампрокл не считает – он это сказал прямо. Он решил, что вы с Анексилаем что-то замыслили против народа. Ты же знаешь Лампрокла. Он такой с детства, если что в голову вобьёт, не переспоришь.

– Странно… Жена, завтра праздник, а послезавтра я хочу провести симпосий, пошли приглашение Лампроклу. Пригласи ещё Диомида, Фелеса, обязательно Анексилая с братом, ну и прочих – я завтра напишу список.

– Петрей говорит, ты близко сошёлся с моим братом...

– Да, Анексилай мне сильно помог. Это он не дал Харидему меня ославить.

– Я рада, но прошу тебя, осторожнее с ним. Нужно трижды подумать, прежде чем ему довериться.

– Почему ты так строга к нему, дочь? Он ведь твой родич, – прищурился Анакрет.

– Именно поэтому. Анексилай не похож на прочих Менетеидов. Мы спесивы, но только Анексилай унаследовал от царей больше, чем просто имя. Хорошо, что он твой союзник, а не враг, но не забывай, кто он, и будь настороже.

– Думаю, это добрый совет, – Анакрет приязненно посмотрел на невестку.

– Что ж, я отнесусь к Анексилаю по справедливости. Пока он будет мне другом, я буду другом ему, но с разумными предосторожностями.

– Это правильно, – Асфо покосилась на песочные часы. – Думаю, тебе пора заканчивать омовение. Отец утомлён, я провожу его ко сну, а ты переоденься, Молтис вот-вот придёт.

– Ты позвала Молтис?! Зачем?!

– Петрей сказал – и я с ним согласна – что тебе настоятельно необходима женщина. У меня сегодня скверные дни, Бренис в деревне, а остальные наши рабыни для этого не годятся. Это моя вина. Когда придут доходы с деревни, подыщу что-то на рынке. В осень как раз прибудут корабли с востока, а архенские рабыни очень хороши. Урожай в этом году богатый, можно купить сразу нескольких...

– Постой, жена, мне не нужна женщина! По крайней мере, не сегодня!

– Муж, подумай о своём здоровье. Все врачи говорят, что длительное воздержание вредно, тем более при упражнениях и сильных потрясениях.

– Но...

– Я понимаю, ты скорбишь о друге, и все мы скорбим, но именно поэтому тебе нужна Молтис. Её искусство умерит боль, и сон пойдёт тебе на пользу. Тефей не хотел бы, чтобы ты загубил себя скорбью.

– Слушайся жену, сынок, – проворковала Хлено, подливая ещё горячей воды. – Мужчина, который послушен хорошей жене, живёт до ста лет.

– Действительно, сын, – сказал Анакрет. – Это варвары в скорби валяются в грязи, ходят в драной одежде, увечат себя и вообще уподобляются животным. Эйнему это не пристало.

– Хорошо, хорошо, – Хилон бессильно поднял руки. – Пусть будет Молтис.

– Вот и славно, – кивнула Асфо. – Хлено, принеси господину халат, тот, мидонийский с узором. Отец, я сейчас позову рабов. Твоя постель, наверное, уже нагрелась.

Она вышла, и из-за двери тут же донеслись звуки её властного голоса.

– У тебя хорошая жена, – одобрительно сказал Анакрет, прислушиваясь.

– Ты мне её сосватал, – улыбнулся Хилон.

***

Удобно развалившись на ложе, Хилон угрюмо рассматривал изящное убранство собственного андрона – зала для симпосиев и пиршеств. Украшения и обстановка отличались отменным вкусом и чувством меры, что отмечали все, кому довелось здесь побывать. Обыкновенно Хилон этим гордился, но события недавних дней опустошили его. Жена была права, позвав Молтис. Хилон удивлённо подметил, что ожидает прихода гетеры с почти юношеским волнением.

За дверью послышались голоса: деловитый жены и другой, мелодичный, вибрирующий, от звуков которого сердце тут же начинало учащённо биться, а тело пробирала волнительная дрожь. Украшенная резными изображениями нимф, дверь отворилась, и в зал, изящно покачивая бёдрами, вошла Молтис, почитателями именуемая Анфейской розой.

Никто не знал откуда Молтис родом и кем были её родители. Одни говорили, будто искусству любви её обучили в Кахаме, в знаменитом храме Гехеш, другие – что она дочь рыбака, благословлённая самой Аэлин, третьи называли её дочерью легендарной Артимии Иолийской, гетеры на царском троне. На все слухи Молтис не отвечала ничего, таинственностью подогревая свою, и без того немалую, славу. Несколько лет назад, никому не известная девушка прибыла в Анфею откуда-то с востока, и тут же поразила всех, потребовав испытания на звание гетеры первого класса. Ко всеобщему изумлению, дерзкая чужеземка прошла испытание, да так блестяще, что удостоилась приглашения в братство Золотой Розы. С тех пор слава Молтис только росла, в её друзьях числились лучшие люди Анфеи. Чужеземцы платили баснословные суммы за встречу с ней, но с анфейцев она требовала шестую часть, ещё меньше с тех, кто отметился на службе городу, а небогатых людей, слывших народными заступниками, приближала к себе не требуя платы. «Всякий обязан побуждать мужей к достойным делам, чем умеет: герой – примером, философ – словом, гетера – любовью» ‒ эти слова