Читать книгу "Игра души - Хавьер Кастильо"

словно отправляя предупреждающий сигнал, чтобы никто не сотворил еще какую-нибудь глупость. Но это было не самым худшим. Вскоре огонь добрался до шин, и внезапно, когда казалось, что все успокаивается, одна из девушек взвизгнула и широко раскинула руки, будто обнимая саму свободу. Эту свободу ощущала и я. Другая девушка, с каштановыми волосами, присоединилась к ее крику, а затем то же сделал и Джеймс Купер, который смотрел на меня с улыбкой от уха до уха, с выражением такого удовлетворения, что я буквально слышала его мысли: «Ты невероятная». Остальные ребята вопили и улыбались.

Одна девушка встала рядом и с восхищением уставилась на меня.

– Ты абсолютно чокнутая, и мне это нравится, – заявила она с заговорщической улыбкой.

Затем она подошла к автомобилю и стала танцевать вокруг него.

– Вы не должны были этого делать, – прошептал Итан, не отводя глаз от огня. – Вы не понимаете, во что ввязываетесь.

В животе все сжалось, будто я наконец приблизилась к тому, что искала. Я видела, как пламя танцует в глазах Итана, и по тому, как он произнес эти слова, поняла, что совершаю самую страшную ошибку в своей жизни. Я знала это, но тем не менее решила идти дальше. Сейчас, когда я думаю об этом, понимаю, насколько иначе все могло получиться, если б я отступила… Все могло закончиться совсем по-другому, если б я послушалась того ощущения, которое возникло, когда я глядела в его глаза, но… Разве можно заметить огонь в другом человеке, когда ты сам объят пламенем?

Очень скоро дым привлек внимание пожарных, чьи огни и сирены я заметила издалека, пока они на полной скорости ехали по мосту Марин туда, где мы сейчас находились. Подростки кинулись к своим мопедам и быстро запрыгнули на них, чтобы убраться до приезда пожарной машины. Итан последним сел на свой, и я удивилась, что с ним не было его девушки. Джеймс Купер, у которого тоже не было пары, крикнул:

– Сегодня в полночь. Ждите в мотеле. Вы получите вести от… них.

Глава 38

Непонзит

25 апреля 2011

Днем ранее

Джим Шмоер

Одиночество – единственный демон, который растет с каждой проведенной с ним минутой.

Выражение лица мистера Роджерса тут же изменилось, когда профессор Шмоер произнес имя Джины Пебблз. Казалось, она встала перед ним, как призрак.

– Джина? – прошептал он.

– Полагаю, все жители этого района получили оповещение на телефон от «ЭМБЕР» об Эллисон Эрнандес. Девочке, которая пропала неделю назад в Куинсе. Она училась в «Институте Маллоу».

– Э-э… Да, мне приходило. Но в чем дело? При чем тут мы и… Джина? Послушайте… Мы уже сделали все, что должны, чтобы помочь найти ее. Том тяжело перенес эту потерю, и я старался оградить его от этой боли. Я был бы рад, если б нам не приходилось постоянно возвращаться к этому через какой-то промежуток времени. Это как страшный сон, который никак не закончится.

– Как вам, должно быть, известно, Джина тоже училась в Маллоу. Возможно, это просто совпадение, но сейчас я рассматриваю оба случая, чтобы попытаться понять, что произошло.

– Вы из полиции? – спросил Роджерс с растерянным видом.

– Я… независимый журналист. Я занимаюсь пересмотром дела Джины и пытаюсь помочь с историей Эллисон.

– Знаете… Я не хочу, чтобы Тому пришлось пройти через это снова. Вы понимаете?

– Я уже говорил с вашим сыном, мистер Роджерс, – быстро произнес профессор, пока его собеседник окончательно не закрылся.

Услышав это, мистер Роджерс уступил.

– А еще я говорил с вашей соседкой, миссис Эванс. И с… одним мужчиной, который живет в фургоне на парковке Джакоб Риис. И я бы советовал вам не приближаться к нему.

– Со стариком Марвином, как я понимаю. Он уже много лет живет там. Он неплохой человек, хоть и со странностями.

– Думаю, как и все в этом районе?

Мистер Роджерс улыбнулся и вернулся в гараж. Джим наконец мог разглядеть, что находилось внутри: своего рода мастерская с циркулярными пилами, шлифовальными машинами и инструментами, раскиданными тут и там. Мистер Роджерс подошел к станку и включил его. Нож стремительно закрутился, пока он складывал деревянные доски из хвои на стол, чтобы отмерить и обозначить линию распила. От непрерывного гудения станка, наполнившего всю мастерскую, вибрировали стены. Пол был усыпан опилками, на дальней стене висели ножовки, молотки, линейки и дрели. Настоящий рай для любого влюбленного в дерево умельца, и Джим попытался воспользоваться этим, чтобы завоевать его доверие:

– Ух ты… У вас тут найдется буквально все. Как я вижу, вам нравится столярное дело.

– Дерево не лжет, верно? – ответил Роджерс, делая отметку карандашом на одной из досок. – Думаю, это единственное живое существо, которое говорит правду. Если оно сухое, оно трескается, если оно плохого качества, раздувается от влажности. Ты можешь измерить его прочность, твердость, узнать, откуда оно и чем будет. И обычно оно не приносит вреда.

– А я всегда боялся заноз, – улыбнулся Джим.

– Занозы – его единственное оружие против пилы и молотка. Оно сопротивляется той форме, которую мы хотим ему придать. Мы все бы сопротивлялись, если б нас насильно хотели исправить, вам так не кажется?

– Можно задать вам личный вопрос?

– А разве существуют вопросы неличные? – ответил он, передвигая доску и устанавливая ее перед пилой.

– Пальца вы лишились в бою с деревом?

Профессор успел заметить, что у мистера Роджерса отсутствовал указательный палец на левой руке.

Отец Тома посмотрел на руку, будто только что сделал это досадное открытие.

– Это случилось в бою с пилой. Не вздумайте подносить к ней руки. Она безжалостна. Эта подружка перед вами очень нежная и всегда бережно относится к дереву, но… Если завидит мясо, то отсечет его как кусок сливочного масла.

– Именно поэтому я вряд ли бы смог работать в мастерской. Мне кажется, здесь все смотрит на меня с угрозой, – улыбнулся Джим.

– Даже я? – уточнил Роджерс неоднозначным тоном, в котором профессор не услышал шутки.

Затем он улыбнулся, и Джим ответил ему тем же, однако с некоторой долей беспокойства, которое не смог скрыть.

– У таких, как вы, мягкие ручки. Они как губки для живых щепок и заноз, – продолжил Роджерс.

– Может быть, мне и не удается наносить точные удары молотком, мистер Роджерс, но я отлично справляюсь с этой задачей, задавая вопросы. Так что… Почему бы вам просто не рассказать мне, что вы помните о девушке вашего сына, и я оставлю вас в покое?

Мистер Роджерс тут же замер. Его лицо стало таким серьезным,