Читать книгу "Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец света - Валерия Косякова"

2. Второй отличительной формой Собора являются столпы, расположенные по сторонам света и стоящие на земле вокруг центрального шатра. Грандиозные, мощные, похожие на башни, они также демонстрируют черты европейской архитектуры: рельефный антаблемент, прямоугольные окна, вимперги, машикули, ряд закомар и круглые окна.

Восьмигранные ярусные столпы имеют и черты фортификационного зодчества (хотя функциональной необходимости в них не было), и элементы западноевропейского декора. Бойницы-машикули Собора символизируют военную победу Ивана Васильевича и оборонительные функции храма как крепости, оберегающей свою паству и веру (архитектурно ложные машикули столпов имеют явное сходство с машикулями и башнями замка Сфорца в Милане, машикулями башни Манджа в Сиене).

Наиболее примечательные элементы готической традиции в убранстве Собора – вимперги, опоясывающие весь башенный объём и выполняющие как конструктивную, так и декоративную функцию архитектуры.

3. В самом центре Соборного комплекса находится престол Покрова Божьей Матери, представляющий собой столп, переходящий в шатёр с тонким барабаном и увенчанный маленькой главкой. Вокруг него сгруппированы остальные восемь приделов. Невидимый для внешнего наблюдателя первый ярус столпа окружает открытая обходная галерея, декорированная поверху треугольными фронтончиками. Внутри шатра – единое центрическое пространство, устремлённое вверх и подчёркнуто вытянутое. Стыки граней шатра украшены витыми металлическими спиралями, а на поверхности граней расположены сложные изразцовые орнаменты и изразцовые шишки.

Рис. 181. Башни Собора.

Ф. Рихтер «Памятники древнего русского зодчества.

«Небесная» и причудливая архитектура Собора, воспринимающаяся и ныне как диковинка, стала результатом гибридизации форм (совмещением европейской и русской зодческих традиций) и выразительным симптомом апокалиптического трепета эпохи. Собор предъявляет мотивы, привнесённые из западных стран, но основательно переосмысленные на русской почве. Возведение Собора, выполненного целиком в русле европейской традиции, на территории Руси XVI века представляется немыслимым, однако сам его вид и проявленные в нём отдельные архитектурные тенденции сопоставимы с образцами западноевропейской Поздней готики и Ренессанса.

В плане Собор представляет собой восьмигранник и крест, а также имеет определённое сходство с планом собора Св. Петра, работы Донато Браманте. В обоих случаях центральная часть окружена четырьмя помещениями, расположенными по сторонам света, и ещё четырьмя, расположенными диагонально. Аналогичное развитие многобашенной и многопрестольной композиции встречается в набросках купольных церквей, принадлежащих Да Винчи, в чертежах Филарете церкви Миланского госпиталя 1450 года, в плане Церкви Сан Лоренцо (San Lorenzo) в Милане227.

Технология строительства и вид Собора свидетельствуют о том, что архитектор был знаком с европейскими образцами, и скорее всего – с итальянскими, но творил в ином архитектурнопространственном измерении, интерпретируя древнерусскую традицию. Из-за своей чуждости новые экзотические формы Собора не получили дальнейшего распространения на почве русской архитектурной школы. Таким образом, Собор действительно является уникальным, так как прямых копий архитектуры Собора именно в конструктивном, архитектурном плане впоследствии не встречается. Существует лишь несколько памятников более позднего времени, которые вступают в диалог со своеобразием архитектуры Собора Покрова на Рву, пытаясь воспроизвести столпы, шатер, орнаменталистику.

Официальные летописи эпохи Ивана IV имён зодчих не называют вовсе. Тем не менее, в исторической традиции утвердилось и безраздельно господствует мнение, что Собор построили два мастера – Постник и Барма. Однако о Барме нет других сообщений, помимо его участия в строительстве Собора, а имя Постника зафиксировано в документе, свидетельствующем, что он был строителем Казанского кремля228.

Единственный текст, назвавший имена строителей, – «Сказание о Николе Великорецком», – рассказывает о возведении деревянной церкви на месте будущего каменного собора и о двух строителях – Поснике (без «т») и Барме229. С обнаружением имен зодчих историками не раз предпринимались попытки приписать им и другие постройки эпохи Ивана IV, авторство которых остается загадкой до сих пор. В 1902 году И.Е. Забелин отождествил Постника Яковлева, строившего в Казани, с Постником, упомянутым рядом с Бармой, как строителя Собора230. Как и все в то время, И.Е. Забелин приписывал строительство Собора безоговорочно русским мастерам. Так формировалась популярная версия о псковском происхождении зодчих, тем не менее, маловероятно, что Посник Яковлев, бывший в 1554 году в Казани, мог начать строительство Собора весной 1555 года. М.К. Каргер выдвинул версию, что в 1556 году, уже начав строительство Собора, Посник уехал в Казань, а довершил начатое – Барма.

По мнению В.Л. Снегирёва (авторитетнейшего систематизатора данных о Соборе), именно Барма был главным строителем Собора, а Посник – главным соработником, который мог постоянно и не находиться на своём объекте, отлучаясь в Казань231. Н.И. Брунов выделил и особо подчеркнул роль зодчего Бармы как в создании Собора Покрова на Рву232. Археолог, историк Н.Ф. Калинина, выдвинул теорию, что в «Сказании» идет речь об одном человеке – Поснике Яковлеве, которого назвали Посник Барма, но подобные текстологические аргументы были сразу отвергнуты, создав ещё большую неразбериху в именах и авторстве233. Позже исследования показали, что отождествлять псковского Посника и московского неправомерно234.

Традиция, безоговорочно приписывающая строительство Собора Постнику и Барме, основывается на носящем следы искажения «Сказании» XVII века. В 1896 году священник И.И. Кузнецов опубликовал выдержку из рукописного сборника конца XVII – начала XVIII вв. В составе сборника находится и «Сказание о перенесении чудотворного образа Николая Чудотворца», в этом-то позднем сказании и упоминаются Посник и Барма в качестве архитекторов Собора.

Имена Бармы и Постника также встречаются в довольно позднем источнике «Житие митрополита Ионы», но пока не удалось установить, откуда создатель «Жития» заимствовал эти имена. Кроме того, Барма, возводивший Собор «со товарищи», упомянут в «Пискарёвском летописце», но его сведения уже вторичны по отношению к житию Ионы. Сообщения о строительстве Собора свидетельствуют о том, что составитель был знаком с «Летописцем начала царства», входящем в «Никоновскую летопись» по Патриаршему списку.

Существует популярная легенда об ослеплении зодчих, воздвигших столь прекрасный Собор. Она записана путешественником Адамом Олеарием на страницах дневника и показывает степень восхищения несравненным и чудесным архитектурным шедевром235. Впервые легенда фигурирует в связи с подобным ослеплением зодчего, воздвигшего собор Сан Марко в Венеции XII века. Аналогичные предания формировались вокруг гениальных зодчих во многих европейских странах и нашли отклик в русском мифотворчестве.