Читать книгу "Путешествие на тот свет. Иллюстрации Гюстава Доре - Владимир Кунин"

«Пластырь» представлял собой щит длиною в два с половиной метра, с краями, обшитыми кожей, для мягкого и плотного прилегания к израненному борту...

Вода врывалась в отсек со скоростью почти полутонны в секунду, сбивала людей с ног, выдирала из их рук тяжелый щит, отбрасывала винтовые упоры...

Она уже лилась через высокий порог двери и обрушивалась в машинное отделение, расположенное метра на три ниже затопляемого отсека.

Люди что-то кричали друг другу, но шум воды и машин был настолько силен, что разобрать в этом грохоте ничего было невозможно...

— Включить все водоотливные средства! — приказал в микрофон капитан.

В главном зале машинного отделения заметались вахтенные механики и мотористы. Затрясся в раскрутке огромный электродвигатель, с каждой секундой наращивая обороты...

...и из отверстия в высоком внешнем борту теплохода, прямо под пассажирами, пребывающими в полном восторге от поразительного ландшафта близких берегов залива Принцессы Дайяны, в прозрачную гладь залива хлынула белая струя воды толщиною в телеграфный столб.

Но на это никто из пассажиров не обратил внимания. Так был прекрасен новый маршрут русского лайнера, преподнесенный в подарок всем, кто захотел провести свои лучшие дни в путешествии на этом замечательном судне...

И только старый гамбургский хирург, стоявший вместе со всеми у борта, — доктор Зигфрид Вольф удивленно посмотрел на неправдоподобно толстую струю воды, хлещущую откуда-то из недр корабля, и очень, мягко говоря, удивился...

... В аварийном отсеке вода была уже по пояс работающей команде. Полностью закрыть рваную пробоину длиною в два с половиной метра все еще не удавалось. Вода продолжала хлестать. Выскальзывали тяжелые и длинные винтовые упоры, мешали рваные края загнутой внутрь внешней обшивки...

Из аварийного отсека водопад рвался вниз — прямо в машинное отделение и, что самое страшное, на тыльную сторону одного из распределительных электрощитов. Вода замыкала окрашенные в разные цвета плоские медные шины, находившиеся под напряжением в триста восемьдесят вольт...

Шины искрили пугающим фейерверком, удушливо горела изоляция...

Толстый Борис Сладков — главный механик судна сидел за прозрачной выгородкой, и весь огромный зал машинного отделения высотой с четырехэтажный дом был у него перед глазами.

— Николай Иванович! — сказал он в микрофон, стоявший перед ним на коротенькой стойке. — Водоотливных средств не хватает.

— Знаю, — послышался голос капитана с мостика. — Что ты можешь еще предложить? Сообрази, Боря...

— Я вот о чем подумал, Николай Иванович... — не очень уверенно проговорил Сладков. — Я мог бы перекинуть на откачку воды насос охлаждения главного двигателя... Но тогда одну машину из двух придется остановить. В смысле — совсем отключить... Вы оставшейся одной машиной справитесь?

Наступила гнетущая тишина. Сладков с тревогой смотрел на маленький онемевший динамик, связывающий его с капитанским мостиком.

Он понимал, что его предложение граничило с предложением профессиональному боксеру лишить его одной руки и одной ноги и попросить выиграть бой против чемпиона мира в тяжелом весе. То есть лишить судно половины возможностей маневрирования в узком и практически несудоходном заливе.

Ах, какая это была тяжелая пауза...

И вдруг настольный динамик голосом капитана Потапова сказал главному механику судна Борису Сладкову:

— Отключай, Боря. Справимся.

* * *

... В аварийном отсеке люди уже работали по грудь в воде. Рваная дыра в корпусе судна была почти полностью перекрыта. В отсек тянулись шланги кислорода и ацетилена, и молоденький сварщик приваривал дуги крепления пластыря...

На капитанском мостике перед Николаем Ивановичем стоял старший пассажирский помощник Константин Беглов.

Поднявшись сюда, он сразу же увидел сжавшегося лоцмана Анри Лорана, неподвижно стоявшего в углу за дверью, ведущей на открытое крыло, скользнул по нему взглядом, четко сопоставил вид лоцмана с объявленной тревогой и не задал ни одного вопроса.

— Немедленно расставьте по местам группу охраны порядка и предотвращения паники, — говорил ему капитан.

— Уже расставлены, Николай Иванович. Шлюпки?

— Шлюпки не трогать. Ответственным за шлюпки находиться в постоянной готовности. Пассажирам — никакой информации! Собрать всех на верхних палубах и занять любым способом! Дальше — ваши проблемы, Константин Анатольевич...

... И Константин Анатольевич Беглов — старший пассажирский помощник капитана лайнера, красавец мужчина, поразительно притягательный своим отточенным обаянием и тщательно отработанной легкостью общения, превосходно владеющий тремя европейскими языками, сурово требовательный и очаровательно доступный, предельно осторожный и незаискивающий, расчетливый и бережливый до скупости, очень элегантно скрывающий все свои недостатки и умеющий предъявить их как целый комплекс внешних и удивительных достоинств, — человек, по отсутствию которого в приближенных кругах должны рыдать президенты...

...устроил поистине феерический спектакль!!!

Это был парад самых красивых девушек экипажа!

В мюзик-холльных костюмах, с прекрасными обнаженными ногами, в сверкающих туфлях на высоких каблуках, с жемчужными кокошниками на головах, в сопровождении двух оркестров — скоморошьего и эстрадного — по верхней палубе шли официантки и переводчицы, парикмахеры и уборщицы пассажирских кают, поварихи и судомойки — каждая имела полное право выставить свою кандидатуру не только на шутливый конкурс красоты на звание Мисс круиз...

Ибо для работы на этом лайнере их специально отбирала московско-петербургская комиссия «Посейдона».

Впереди шли Таня Закревская и Лялька Ахназарова.

За ними вышагивал веселый и раскованный Константин Анатольевич Беглов с жезлом тамбурмажора. Буквально за руки он втягивал в это искрящееся веселье всех пассажиров, попадавшихся на его пути.

За ним устремлялись тщательно причесанные немецкие старушки и бывшие в военном употреблении старики немцы...

Как и повсюду, во все времена, около оркестров скакали дети...

Веселый и тощий английский очкарик уже приплясывал, точно попадая в ритм оркестровых мелодий...

На юте стали подниматься из шезлонгов...

По внутренним трапам пошло движение, снизу вверх помчались лифты, захлопали двери наспех покидаемых кают...

(Когда-то, в восьмидесятых, Мартов прочитал о таком праздничном корабельном дефиле в одной очень симпатичной книжке. Но никогда даже и не думал, что это известный, отработанный трюк для отвлечения пассажиров от сиюсекундной ситуации!..)

Судовые девочки маршировали укороченным шагом, словно породистые лошадки на цирковом манеже, лукаво постреливая глазками по сторонам. Этого уже мужское пассажирское сословие не смогло вынести!