Читать книгу "Аратта. Книга 2. Затмение - Мария Семенова"

Но он этого не видел – сейчас его больше занимал наконечник копья, упершийся ему в горло.

– Не шуми. Это мы тебя как родного приняли. А вот арьяльцам ты никак не родня… Потому сам думай – со мной будешь говорить или Джериша позвать. Слыхал о Джерише?

– Чего ты хочешь? – просипел Тума.

– Вот это правильный вопрос. С этого дня ты и род твой – под моей рукой. Чтоб не вздумал чего дурного – дочь свою мне отдашь в жены.

– Да ты…

– Если ума у тебя хватит, то поймешь, в чем тут твоя выгода. Это лишь начало. – Учай задумчиво поглядел на костры на дальнем берегу реки. – Скоро все роды ингри под моей рукой будут. А ты будешь среди них первым из вождей и моим ближним родичем…

– А ежели откажу?

– Стало быть, глуп и говорить с тобой не о чем. Тебя я сейчас убью, а тех, кто там на берегу остались, до утра перережем.

Тума скрежетнул зубами, понимая, что мелкий стервец не шутит. То ли боги от него отвернулись, то ли он от них… Нездешней жутью тянуло от этого невзрачного отрока. Такой не поглядит на дедовы заветы – попросту убьет, как комара!

– Твоя взяла, – выдавил он.

– Вот и хорошо. Покуда мы тут вас в темной подержим. Завтра ты свою волю всем громко с берега объявишь. А вздумаешь чудить – ни тебе не жить, ни твоему роду. Это я тебе говорю – Учай, сын Толмая, наместник Ингри-маа!

Глава 12. На черных крыльях

После схватки Локши с Вергизом на берегу реки закончились у Кирьи спокойные дни. Будто позабыв все остальные дела, главная добродея вцепилась в воспитанницу. От рассвета и до того времени, когда сон и усталость склеивали ресницы, она изводила девочку наставлениями – даже говорила, какие сны ей следует увидеть. И Кирья впрямь видела те сны. Она изумлялась, как легко ей теперь дается то, что она прежде и представить не могла. Чем дальше, тем больше ей нравилось учиться, нравилось чувствовать себя знающей и сильной. Но, слушаясь наставницу, она ни на миг не забывала о Мазайке. И о том, что на самом деле Локша держит ее тут силой.

«Все равно убегу, – шептала Кирья всякий раз, как ведунья оставляла ее в покое. – Вот похолодает, встанет река – и убегу по льду. И водяное чудище меня не остановит…»

Она ловила себя на том, что до того, как река покроется льдом, пройдет еще немало дней и ночей. Кто знает, как там Мазайка? Где он, что с ним? Хоть Высокая Локша и обмолвилась, что он жив, но жить тоже по-всякому можно… Вон в селении снегов пять тому назад медведь одного из родичей поломал. Тот еще долго жил, да никакой радости ему с того не было – стонал, ворочался, а сам ни встать, ни пройти не мог. Так дух и испустил. Сказывали, голодом себя уморил…

«Надо что-то придумать, – вертелось в ее голове. – А если нельзя ни переплыть, ни перейти… Может, перелететь?»

Она часто вспоминала родное селение, отца, могучего братца Урхо… И даже ехидный и придирчивый Учайка казался ей сейчас не таким уж вредным. Как бы отец переправился через такую реку? Кирья вспомнила один случай. Несколько лет назад она видела, как Толмай взял лук, привязал к стреле конопляную веревку да и пустил ее с высокого берега ручья в росшую на той стороне сосну. Затем ремень снял, через веревку перекинул, запястья им обмотал и – вжик! – на низкий берег одним махом перелетел.

Здесь с обрыва он, пожалуй, спуститься бы мог… А она легкая, она и подавно сумеет! Да только ж где взять лук и стрелы?

Ответ на этот вопрос она вскоре нашла. При керемети имелось хранилище даров, куда добродеи складывали особо ценные приношения. Там имелись и луки, и копья, и даже бронзовые топоры, привезенные из самой Арьялы. Надо только улучить время…

И снова день сменял день. Но теперь Кирье стало куда веселее на душе. Она пристрастилась к тайным знаниям, которыми щедро делилась с ней Высокая Локша, стараясь впитать как можно больше, пока не настанет заветный день побега. Она уже стала подмечать и понимать знаки богов, видеть их в полете перелетных гусей, слышать в дуновении ветра потаенные речи деревьев. Она чуяла силу камней и заучила обережные слова, позволяющие отогнать неупокоенного духа.

При каждом случае она старалась сопроводить Локшу в хранилище даров. Добродея рассказывала об исцелениях, добрых охотах, рождении долгожданных сыновей, и всякий раз она касалась преподнесенных в дар керемети сокровищ, будто перебирая памятные бусы. А Кирья слушала и присматривалась. Она почти сразу приметила себе большой, мощный лук. Костяные пластины, которыми были украшены его рога, были густо покрыты резными значками, обещавшими владельцу лука обильную охоту. Оставалось только выбрать миг. И вот в одно ненастное утро она поднялась до рассвета. И тихо, стараясь не разбудить спящих поблизости молодых добродей, прокралась в хранилище.

На дворе было серо, капельки мелкого дождя висели между небом и землей, будто не желая падать. В такие дни всегда спалось так крепко, что и проснувшись не всегда удавалось понять, снится ли та серая пелена, или же заволокла все в яви. Кирья вытащила лук, пучок стрел, обмотала вокруг пояса заранее принесенную веревку и что есть мочи побежала на высокий берег, мысом выступающий на восточной окраине острова.

«Только надо сперва испробовать лук», – вспомнила она. Прежде ей доводилось стрелять, и не раз, но то были детские забавы. Большой, взрослый лук она держала в руках впервые.

Добежав до мыса, она вытащила стрелу, приладила тетиву на лук, положила на нее стрелу и потянула ее к уху что есть сил. Рога лука едва-едва изогнулись. А сплетенная из оленьих жил тетива не дотянулась и до плеча.

Такого Кирья не ожидала! Стиснула зубы и еще раз попыталась натянуть тетиву, уже понимая, что этот лук ей не по силам.

Да как же можно было так ошибиться! На глазах у девочки выступили слезы злости и досады. Нет, она не уйдет отсюда, пока не добьется своего! Она вновь вскинула лук и прищурилась, представляя, что целится во врага – да хоть в того, кто унес Мазайку! Тетива до боли врезалась ей в пальцы, заныла спина. Кирья сейчас сама себе казалась деревом, которое гнет сильный ветер. Давай, вихрь! Дуй сильнее! Еще сильнее!

Зашумели, заскрипели прибрежные ивы, закачались висячие ветви, дождем полетели увядающие листья. В реке всплеснула вода, круги побежали все чаще, все ближе к берегу. Кирья ничего не видела – она натягивала лук…

– Что ты делаешь? – раздался позади нее резкий, словно карканье, окрик Высокой Локши.

Кирья вздрогнула, но постаралась сделать вид, будто ничего особенного тут не происходит.

– Лук пробую.

– Я вижу. Зачем ты пробуешь лук?

Подозрительный взгляд добродеи, острый, как наконечник одной из стрел, уперся прямо в переносицу девочки. Но Кирья пересилила навалившийся на нее страх.

– Сейчас ведь подношения не привозят, так я думала, может, уток настреляю? Отец всегда уток стрелял…

– Это не твоего ума дело, – поморщилась Локша.