Читать книгу "Зеленая лампа - Лидия Либединская"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы шли, обнявшись, по неприбранному двору, мимо строящихся домов, без крыш и окон. Стружки шуршали у нас под ногами, взблескивали осколки стекла. В поселке «Света и воздуха», построенном в далекие тридцатые годы, цвели липы, палисадники пахли травой и пылью. Люди еще спали, а город уже просыпался, устремленный навстречу дню. Ветви на деревьях потягивались и распрямлялись, дымился политый ночью асфальт, по Ленинградскому шоссе с мягким шумом прокатывались первые сонные троллейбусы. На бульваре было чисто и пусто, как в нашей комнате. Дымили трубы кондитерской фабрики «Большевик», пахло горячими пирожными. Мы встретили молочницу, купили у нее кружку молока, пили по очереди, и нам казалось, что мы заедаем молоко свежим печеньем, так вкусно пахло вокруг.
Скамейки были еще влажные от росы. Мы сели на одну из них.
– С добрым утром! – сказал Юрий Николаевич, пригнувшись ко мне, и вдруг тут же мгновенно уснул, положив голову на мое плечо.
Я слушала его легкое, ровное дыхание, и у меня тоже слипались глаза, и путались мысли.
Нет, мы не говорили в то утро о том, как будем жить дальше, о том, что ожидает нас в мирной жизни. Мы просто радовались ее приходу и верили, что всё у нас будет. И у нас было всё – любовь, работа, дети, друзья, путешествия…1
Случалось ли вам проснуться январским солнечным утром одному в загородном доме? За окнами мороз, деревья стоят тихие и неподвижные, небо безмолвно и ярко, и высокие снега тоже ярки и молчаливы. И в доме тихо. Изредка хрустнет уголь в печке да пробежит по стене пестрое солнечное пятно – и снова всё неподвижно, тихо и тепло – покой.
Не вставайте сразу, полежите несколько минут молча, ощущая отдохнувшим за ночь телом блаженную теплоту и мягкость постели, послушайте тишину – и все заботы грядущего дня и горести минувшего отступят от вас, на душе станет безоблачно и покойно, как за вашими окнами, и тепло и тихо, как в доме.
В такие минуты душа отдыхает, и со дна ее поднимаются новые силы. И снова хочется жить, любить, работать, вспоминать.
Где-то вдали с токотом прошел поезд, крикнул призывно, смолк, и снова какая тишина! Куда он позвал? Не знаю, куда он позовет вас, а меня – в путешествие. Поедемте со мной!
…Поезд идет, покачиваясь и поскрипывая, вагон резко, со скрежетом вздрагивает на стрелках.
– Не упади, – говорю я и прижимаюсь к стенке, крепко обхватывая Юрия Николаевича рукой.
В вагоне холодно, не топят, а по вечерам нет света. Первый послевоенный апрель 1946 года, поезда ходят медленно, останавливаясь на каждой маленькой станции. Мы забрались вдвоем на верхнюю полку, укрылись одеялами и пальто, нам тепло – вот уж действительно, в тесноте, да не в обиде.
– Не вертись, лежи смирно, – смеясь, отвечает Юрий Николаевич. – Погляди, как разлилась Ока…
Я тянусь к окну через его плечо, целую в висок, и мы смеемся вместе. А за окнами, чередуясь, проплывают перекрещенные металлические балки моста, синяя гладь Оки – она кажется бесконечной в своем весеннем разливе. Желтые закатные отблески плывут по воде, на высоком берегу розовеет Серпуховской кремль. Деревья – целые рощицы – стоят по колено в воде, тонкие и безлистые. А по берегам, в овражках и ложбинах, грязные пятна последнего снега, земля неприбранная, голая, жадная.
– Народили трех детей и отправились в свадебное путешествие? – улыбаясь, говорит Юрий Николаевич, но глаза его нежны и серьезны. – А может, так и надо жить? Значит, едем в Веселоречье? – продолжает он. – Ничего, что этой страны нет на карте. Тем интереснее будет наша поездка туда, где живут мои герои. Только, к великому сожалению, нет на карте не только вымышленного Веселоречья, но и так любимых мною Балкарии и Карачая. Дикость какая-то… Как это может быть виноват целый народ? – Он мрачнеет и замолкает.
Перед отъездом из Москвы Юрий Николаевич сдал в издательство книгу «Горы и люди», над которой работал более десяти лет. Мы гадали о ее судьбе, тревожились, что скажут рецензенты. Но больше говорили о будущей работе. Юрий Николаевич ехал на Кавказ – в Ставрополь, Пятигорск и Нальчик, чтобы собирать материал для следующей книги, посвященной Октябрьской революции на Кавказе. Предстояла работа в архивах, встречи с очевидцами, поездки по аулам, станицам, ущельям…
Поезд набирал скорость, его движение делалось плавным, укачивающим, сумерки густели, синели, дремота смежала веки.
2
Кавказ встретил нас хмуро. Низкие слоистые облака висели на небе, скрывая горы и солнце.
Оставив чемоданы в холодной неблагоустроенной гостинице, мы идем бродить по городу.
Пятигорск… И конечно, тут же, как следующая нота в октаве, – Лермонтов. Каждый переулок, каждый дом овеян дыханием его имени.
Город пострадал во время войны, но улицы чисто подметены, на пустырях разбиваются цветники. Дома выкрашены в веселые цвета – голубой, розовый, желтый, а стекла протерты до блеска. Что это, результат распоряжения властей или, может, приближающихся праздников – Пасхи и Первого мая?
Мы зашли на рынок и купили теплую домашнюю колбасу, которая пахла так аппетитно, что мы удивлялись, почему кошки и собаки из ближайших околотков остаются спокойными и не бегут на этот запах. Пухлый и ослепительно белый, тоже домашний и теплый хлеб после трудной и голодноватой московской зимы казался нам неслыханным лакомством. Мы тут же, на рынке, ели хлеб, разламывая его руками и кусая колбасу прямо от куска.
А потом пили кисленькое и прохладное вино – его продавали в каждом киоске в разлив, похожее на квас, оно пощипывало язык и весело кружило голову.
Набив карманы хлебом и колбасой и наполнив фляжку вином, мы снова ходили по тихим улочкам, слушая, как гулко отдаются наши шаги на квадратных каменных плитах тротуаров и откуда-то доносятся гортанные звуки рожка – напоминание о далеких днях завоевания Кавказа. Мы подошли к развалинам церкви, куда, по преданию, сто с лишним лет назад привезли убитого поэта и где он всю ночь пролежал на паперти, и тут само собой пришло решение отправиться к месту дуэли.
– Сейчас?
– Сейчас.
– Не поздно ли?
– Ерунда.
Мы быстрым шагом миновали город и вышли на дорогу, которая вела к Машуку, и, чтобы сократить путь, свернули на тропинку. Но, как известно, самая короткая дорога – самая длинная. Цепкие ветки кустарника, с крохотными новорожденными листочками, хватали нас за пальто, первые синие-синие мелкие цветы глядели наивно и доверчиво. Чем выше мы поднимались, тем чаще рваные хлопья облаков перебегали нам дорогу. И без того серое небо стало еще серее, очертания кустов и камней стерлись и расплылись, и вдруг всё вокруг погрузилось в темноту, густую и вязкую. Я растерялась и, признаться, немного струсила.
– Теперь мы не найдем дорогу ни в город, ни к месту дуэли… – сказала я.
Но Юрий Николаевич не разделял моих опасений.
– Ну и что же? – возразил он. – Конечно, не найдем. Будем идти вверх, пока тропинка не выведет нас на вершину, там отдохнем, встретим рассвет. Тебе не приходилось ночевать в горах?
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Зеленая лампа - Лидия Либединская», после закрытия браузера.
