Читать книгу "Легкий завтрак в тени Некрополя - Иржи Грошек"

На следующий день, пятнадцатого января, Сервий Гальба, узнавший о проделках Отона, хотел было выйти к народу, сподвижники не пускали Гальбу к народу, сенаторы убеждали Гальбу выйти, сподвижники снова противились – как вдруг разнесся слух, что молодой Отон убит в солдатском лагере. Тогда же выбежал вперед один из телохранителей Гальбы, показал императору окровавленный меч и объявил, что именно он, верный телохранитель, убил молодого Отона. По какой-то необъяснимой причине Гальба поверил этому телохранителю. Уселся в носилки и поехал к согражданам. По дороге дошли до Гальбы противоположные слухи – что жив Отон и здоров и войско подчинилось Отону. Как обычно, предвкушая спектакль, римская толпа заполнила собою главную городскую площадь. Одни кричали Сервию Гальбе, чтобы он поворачивал обратно, другие советовали продолжить путь, третьи убеждали Гальбу не падать духом, четвертые – не доверять никому. Чернь со всего города, смешавшись с рабами, требовала покончить с Отоном, требовала хлеба, требовала зрелищ, требовала, требовала, требовала – бог знает еще чего… Носилки с Гальбой швыряло в толпе из стороны в сторону, как птичий помет в океане. И тут появились на площади всадники, а затем и пехотинцы, и тоже потребовали – очистить площадь всем частным лицам. Моментально, как сказано, народ пустился бежать, но недалече… Люди забрались на колонны и статуи вокруг площади и замерли, как обезьяны при появлении питона по имени Каа. В городе мертвых. Никто из присутствующих не попытался помочь своему императору. Кроме германских ветеранов. Говорят, прослышав о несчастье, они бросились из своего лагеря на подмогу Сервию Гальбе, но заблудились в городе, по незнанию здешних улиц и мест… Носильщики кинули наземь императора Гальбу и разбежались. И тогда на памяти поколения случилось то, ради чего это поколение существовало, – сцена перехода власти из одних рук в другие. Для чего толпе нужно видеть подобные сцены – вечная тайна. Можно предположить, что убийство императора вызывает у обывателей больше восторга, чем убийство какого-нибудь нищего. Ради нищего даже собираться не стоит. Был человек, и нету – раз плюнуть, о чем тут можно рассказывать внукам на сон грядущий? Это Богу все едино: император, рабыня, плотник – все одинаково твари божьи. Обывателю интереснее, когда режут императора… Пожалуйста – старый Гальба получил множество ран в бедра и руки, его рубили, как капусту, как некогда рубили Гая Калигулу, как некогда рубили Юлия Цезаря, как незадолго до этого могли изрубить Нерона, да не успели… Сервию Гальбе отрубили совершенно лысую голову. Счастливый обладатель лысой головы Гальбы сунул ее за пазуху, поскольку трудно было удержать скользкую от крови безволосую голову Гальбы в руках. А затем счастливый обладатель лысой головы Гальбы поддел ее пальцем за челюсть и преподнес молодому Отону. Отон отдал голову своим обозникам и харчевникам, а те, потешаясь, накололи голову на пику и шлялись по улицам Рима, распевая: «Красавчик Гальба, красавчик Гальба, наслаждайся вечной молодостью!» А затем лысая голова надоела всем, и ее бросили в отхожее место. Вот такой футбол. Неудачливые люди, которые не успели потыкать своими мечами Сервия Гальбу, специально пачкали руки в его крови и показывали перепачканные руки молодому Отону в надежде получить вознаграждение. Подобных насчиталось сто двадцать человек, сообщает Плутарх. По поводу убийства старого и безоружного императора уместно напомнить стихи Архилоха:

Мы настигли и убили ровным счетом семерых!

Целых тысяча нас было…

Так закончил дни свои император Сервий Гальба. Росту он был среднего, голова, как упоминалось, совершенно лысая, глаза голубые. Умер он на семьдесят третьем году жизни и на седьмом месяце правления.

Говорят, что незадолго до смерти приснилась Сервию Гальбе все та же богиня Фортуна. Жаловалась богиня, мол, жадный Гальба лишил ее подарка, упрекала Фортуна императора Гальбу и грозилась в отместку отобрать все, что дала. Чуть свет помчался Сервий Гальба в божий храм одаривать свою Фортуну… Да поздно…

Смутные времена. Отон: ненадолго занял место императора после Гальбы. Правил Римской империей целых девяносто пять дней.

Нет ничего смешнее людей, рвущихся к власти от жадности и амбиций. Они меньше всего думают о государстве, опираются они на нищих и дураков, и суетятся они, и толкаются они, не ведая – что будут с этой властью далее делать кроме сиюминутного обогащения. Ибо все в этом мире бренно и сиюминутно. Особенно дураки. Были они и сплыли. И ничего после себя не оставили, кроме жалких регалий в собственных захоронениях. Поэтому и смешно глядеть на смутные времена и междуцарствие…

Все вышеизложенное отчасти относится и к Отону. За малым исключением – Отон был искренний и прирожденный шалопай. Занятная альтернатива – стать императором или погибнуть от кредиторов! Но именно так обстояли дела у Отона. За несколько дней до переворота Отон в который раз занял миллион сестерциев у императорского раба в надежде предоставить этому ушастому рабу место управляющего – управляющего все равно чем. Надежды Отона потрафить рабу за взятку рухнули, когда старый Гальба, совершенно не понимающий, какие в жизни вечного юноши могут быть проблемы, когда дурной Гальба объявил своим преемником Пизона. «Тю-тю денежки!» – вероятно, подумал Отон, и сердце его екнуло, потому что кредиторы после заявления Гальбы уставились на Отона с явным интересом…

С ранней молодости, как ябедничает Светоний, будущий император Отон был такой мот и наглец, что отец неоднократно сек Отона от растерянности, не ведая – что еще можно с ним поделать. Разгуливая ночами по улицам Рима, молодой Отон с приятелями развлекались – хватали подвыпивших прохожих и подкидывали их кверху попой. Об этом можно прочитать у Марциала, такого же повесы и озорника: «Как на военном плаще к звездам подбросят тебя!» Занятие веселое, но малокультурное, особенно когда речь идет о подвыпивших женщинах, которые страшно визжат и ругаются, если их подбрасывать, ну хотя бы метра на два. Заметим, что молодой Нерон причинял прохожим вред и увечья, а молодой Отон только от души забавлялся. Есть разница?

Когда после убийства императора Гальбы заканчивался день, в сумерках явился Отон в сенат и кротко заявил, что похитили его на улице солдаты и силой заставили принять власть. Сенаторы почесались и применили к Отону ответное насилие – среди угодливых поздравлений и лести они присвоили Отону имя… Нерон! «Забудем о событиях прошедшего дня!» Отон восстановил изображения и статуи Нерона, вернул подарки актерам и трубочистам, призвал к себе на службу прежних собутыльников Нерона и первым же императорским указом направил пятьдесят миллионов на достройку Золотого дворца. Того самого дворца Нерона, где «пруд был подобен морю», где «прихожая в милю длиной», где «главный зал днем и ночью вращался вслед небосводу». «Забудем о событиях прошедшего дня!» – кричали отцы-сенаторы. Лысая глупая голова Сервия Гальбы валялась в кустах, новый кесарь принял имя предыдущего – Нерон-Отон. Появление на римском престоле Нерона-Отона сродни возвращению Наполеона Бонапарта. Сто дней французского императора, девяносто пять дней римского Нерона-Отона – небольшая разница между Ватерлоо и битвой при Бедриаке. Император наследует императору. Все, кроме императрицы… «А впрочем, почему бы и нет?» – подумал Отон.