Читать книгу "Записки понаехавшего - Михаил Бару"

— Смс-ка пришла? — интересуется, не отрывая глаз от прялки, его спутник.

— Нет, меня интересует, что такое пряслице. Тут на этикетке написано про какое-то пряслице.

— Ну, давай спросим у старушки возле входа в зал. Вдруг она знает. Не звонить же по телефону, узнавать. Да и кому звонить? В мосгорсправку?

— Папа, ты отстал навсегда, — отвечает сын. — Звонить вовсе необязательно. У меня в телефоне загружен энциклопедический словарь. И не один. Там все написано.

— Твою … про твое пряслице тоже? — оторопело спрашивает отец.

— Конечно. И про него.

— И что же это такое?

— Ну… хрень такая маленькая, кругленькая. На пальцах не объяснить.

* * *

В московском музее истории водки, в отдельном зале собраны самогонные аппараты всех времен и народов, начиная с самых древних, африканских, в которых змеевиком служили питоны и анаконды. Для приготовления отравленных водок для змеевиков использовали ядовитых змей. Аппараты отечественного производства представлены очень широко — от самых больших, рассчитанных на многодетные крестьянские семьи, до самых маленьких, современных, состоящих из одного человека, живущего со своим автомобилем или кухонным комбайном. Поражает воображение микроаппарат, изготовленный уральским алкоголиком-самоучкой, — он так мал, что его можно положить под язык или в зубное дупло.

Вот стоят на трех разных полках три украинских водки — «Гетман Сагайдачный», «Гетман Мазепа» и «Гетман Хмельницкий». Пробовали их ставить на одну полку… Дерутся. Норовят друг у друга крышки открутить.

В девятнадцатом веке помещики заводили у себя водки на все буквы нашего алфавита, исключая яти — Анисовые, Березовые, Вишневые… Само собой, графья и князья имели наборы водок еще и на буквы французского алфавита, но таких гурманов было мало. Соберутся у помещиков гости, и такая потеха начнется… Загадают хозяева слово из разных букв. Бывает, что и длинное загадают вроде превосходительства или даже высокопревосходительства. И на каждую букву этого слова поставят перед гостем полную рюмку. Отгадывает гость, отгадывает… пока под стол не свалится. Простонародье тоже играло в эти игры. Правда, у мужиков слова были не в пример короче. Зато они их загадывали помногу раз.

На отдельной полочке стоит водка «Пушкин» — наше все, возведенное в степень.

А вот лежит модель чугунной медали с надписью «За пьянство». Ею принудительно награждал Петр Алексеевич своих подданных, когда они от долгого общения с ним все же спивались. Она весила семь килограмм, эта медаль, и ее тяжело было носить даже на трезвую голову. Затея с награждениями, однако, быстро провалилась, поскольку страна была не в состоянии выплавить потребное для медалей количество чугуна.

Картина «Иван Грозный спаивает своего сына» неизвестного художника-передвижника висит как раз над одним из самых ценных экспонатов музея — неупиваемым шкаликом девятнадцатого века. Для пущей неупиваемости шкалик запечатан сургучом. Специальный охранник, даже не имеющий права знать, к чему он приставлен, днем и ночью охраняет шкалик не только от посетителей, но и от сотрудников музея. Рядом со шкаликом лежит другая реликвия — рукав лабораторного халата Д. И. Менделеева, которым он занюхивал многочисленные эксперименты, проведенные им для выполнения своей докторской диссертации «О соединении спирта с водой».

На противоположной стене зала, приколотый к красному знамени висит, в окружении декретов о мире и о земле, первый большевистский декрет о водке, пропитый белогвардейской пулей. Его нашли на теле революционного балтийского матроса с эсминца «Бухой». Рядом со знаменем в почетном карауле стоит проспиртованное чучело красноармейца в буденовке с пустым граненым стаканом в руке. Нет такого посетителя… Достали уже. Табличку повесила администрация на грудь солдату этому «Не наливать!». Толку никакого. К концу рабочего дня еле на ногах стоит. И это чучело! А был бы живой человек — что тогда?

В музее собрана большая коллекция плакатов и агитационного фарфора на алкогольные темы. От фантастического «Пьянству — бой!» до реалистического «Пей, но дело разумей!» и далее к отражающему, как в зеркале, нашу действительность бессмертному изречению «Требуйте полного налива пива до черты 0,5л!».

В фондах музея собрана коллекция магнитофонных записей блестящих мастеров разлива поллитровок на троих по булькам. Среди этих записей встречаются настоящие шедевры исполнительского искусства — к примеру, разлив «Столичной» в сопровождении хора и оркестра «Виртуозы Москвы», исполненный на одном из концертов «Русских сезонов» в Париже.

Ближе к выходу, в пустом углу между витринами прислонена к пыльной стене мраморная мемориальная доска с отбитой рамкой. На доске до зубной боли знакомый профиль вождя мирового пролетариата и надпись: «Владимир Ильич Ленин 6 марта 1897 года выехал с Курского вокзала в Сибирь». Какой-то остряк приписал: «Скатертью дорога», но надпись эту сотрудники музея соскребли.

* * *

В музее русского костюма в Измайлово нет непременной музейной старушки. Вместо нее на входе сидит претолстая крашеная пергидролью баба, у которой из квадратного радиоприемника поет Михаил Круг. Экспонаты, собранные с миру по нитке, свалены в большие кучи без чувства, толка и расстановки. К счастью, посетителей почти нет, и можно пробраться в дальний угол музея, залезть в ящик, где пылятся елочные игрушки, и взять в руки стеклянные золотые в блестках елочные часы с намалеванным белым циферблатом и черными стрелками. Пока держишь эти часы, тебе лет семь или восемь, и давно пора спать, чтобы рано утром проснуться и лезть под елку, где стоит синий экскаватор с желтым ковшом или зеленые вагончики железной дороги. Не то чтобы никто не знал об этих чудесных часах, но все нам некогда, все дела, случаи, живем далеко, пробки на дорогах… Вот и нет ни у кого настоящего игрушечного экскаватора, а уж про железную дорогу и говорить нечего. Обычные экскаваторы или вагоны есть теперь у многих, но это все не то. Совсем не то.

* * *

Нормальный человек в московский музей воды, что при Мосводоканале, не пойдет. На что ему там смотреть? На трубы и вентили? На разводные ключи и центробежные насосы? А ненормальный пойдет с удовольствием. В каком еще музее можно увидеть гжельский унитаз с золотым ободком?

Но тут надо все по порядку. На первом этаже — история московского водопровода и канализации с древнейших времен. На специальном стенде лежит золотой разводной ключ, которым Иван Грозный… а вовсе не посохом, как на известной картине. Конечно, сам Грозный этим ключом сгоны и муфты не наворачивал — не царское это дело. Разводной ключ ему поднесли на именины бояре как раз в тот момент, когда царь хотел развестись с очередной женой. Кто ж знал, что так выйдет…

На стене, в запертых шкафчиках, которые экскурсоводы открывают только посетителям старше восемнадцати лет, лежат слова, которыми сантехники сопровождают свою нелегкую работу. Коротенькие слова, необходимые, к примеру, при смене мелких прокладок в кранах, длинные и сложносочиненные — при работе с трубами большого диаметра или при прочистке засоренной канализации.