Читать книгу "Вдвое больше притворства - Лорен Блэйкли"

будущее с ними. Новую сияющую возможность для меня и моих парней.

Вечером после свадьбы я была готова. Готова сказать: «К черту весь мир! Давайте будем вместе?»

Но когда я призналась им в любви, оказалось, что они меня в таком свете не видят. Мне остается только двигаться дальше – в свое беспорядочное, полное непредсказуемых действий будущее.

Несмотря на это, вопрос Обри не выходит у меня из головы весь следующий день.

Что, если так бывает?

Глава 41. Большое «если»

Чейз

Я получаю это сообщение, когда еду к маме – домой, чтобы вместе пообедать. Мы договорились еще на прошлой неделе.

Мне пишет парень, которого я считал лучшим другом.

Райкер: Давай поговорим. Сегодня.

Какое облегчение! Я собирался написать ему то же самое. Жму «ответить».

Чейз: Согласен. Как насчет минут через десять?

Остаток пути я все равно на взводе. Слишком много эмоций! Я зол на Райкера после нашей ссоры. И жалею, что отпустил Трину. А еще меня не оставляет это новое чувство, которое вытесняет все остальные.

Одержимость, кажется?

Не самое подходящее определение.

Да, я не могу перестать думать о Трине. Да, я все еще хочу ее. Но ко всему прочему я хочу осыпать ее подарками и поцелуями, окружить радостью, и сексом, и обожанием, и еще много чем.

Это одержимость?

Черт знает! Но этот вопрос сводил меня с ума в Нью-Йорке и позже, в Бостоне. Сейчас я достиг точки кипения, потому что мы с Триной в одном городе. Меня тянет увидеться с ней, отыскать ее, рассказать ей, что просыпаюсь с мыслями о ней, что она приходит ко мне в снах, и дни напролет я только и делаю, что мечтаю о ней.

Я не знаю, как сдержать эти чувства. И больше не хочу пытаться.

Пришло время с ними разобраться.

Когда я добираюсь к маме, она широко распахивает дверь. На секунду я расслабляюсь, обнимаю ее и вручаю ей салат «Три фасоли» из ее любимого магазина.

– Рад тебя видеть, мам!

– Я тебя тоже. Хорошо выглядишь! Только как будто сам не свой, – говорит она, сразу все замечая.

– Я и правда не в себе, – признаюсь я.

Она мудро кивает.

– Из-за этой девушки, да?

– Ага, – говорю я с облегчением.

– Ну так разберись с этим, парень! – отвечает мама и впускает меня внутрь.

От ее простого совета мне немного легче.

Вдыхаю лавандовый запах дома, который принадлежит ей от и до. Они с папой откладывали на это деньги, а я плачу за учебу братьев, поэтому ей не приходится ни о чем волноваться.

Я иду по ее светлому, наполненному радостью дому и вдруг понимаю: мы справились – я и мама. Она все пережила. Я помогал ей, как просил отец. Но и она сама себе помогла.

Сейчас она может ни о чем не беспокоиться, и у моих братьев тоже все в порядке. Возможно, пришло время позаботиться о себе.

Я наконец готов. Черт, наверное, поэтому я и одержим!

На кухне мама Райкера наливает в бокал белое вино.

– Здравствуй, Чейз! Надеюсь, в этот раз ты принес хороший салат. Прошлый, с яйцом, до сих пор является мне в кошмарах, – говорит она с содроганием.

Я благодарно улыбаюсь в ответ на шутку и обнимаю ее.

– В этот раз хороший. Обещаю!

Впрочем, я не сажусь за стол. Никогда раньше я не беспокоился так из-за простого обеда. Сейчас же напряжен больше, чем перед выходом на лед в плей-офф.

Хотя я всю жизнь забочусь о близких, про любовь я ничего не знаю. Возможно, она как хоккей. Шайба вводится в игру, и ты гонишься за ней.

Через несколько секунд раздается звонок, и Райкер входит в дом. Я не теряю времени даром.

– Прошу прощения, дамы! – сообщаю я мамам и киваю в сторону патио. – Нам надо поговорить.

– Да, надо, – подтверждает Райкер.

Но прежде чем последовать за мной во двор, он смотрит на свою мать, а потом на мою:

– Рад вас видеть! Похоже, меня призывают.

Его мама отмахивается:

– Я бы достала попкорн и посмотрела на этот цирк, но вам, мальчики, лучше самим разобраться в амурных делах.

Обе мамы улыбаются, и, возможно, они все же на нашей стороне. Вот это мысль! Но лучше не бежать впереди паровоза.

Мы выходим во дворик, и я начинаю:

– Я на тебя зол, но на себя тоже злюсь.

– Добро пожаловать в клуб! – отвечает он.

– Ситуация – полный бардак, и надо приводить все в порядок, – говорю я так же решительно, как вечером после свадьбы, только теперь я нашел новую цель и новый путь к ней.

– Я сказал тебе то же самое неделю назад. Ты даже не спросил меня, чего я хочу от Трины и, черт тебя дери, от нас троих, друг!

Сейчас он не кажется рассерженным. Он зол и уязвим, а это совсем другая история. С этим можно работать. Черт, да я сам такой же!

– Ты просто решил: будет так. Ни меня, ни ее ты не спросил.

– Справедливо, – честно признаю я и отпускаю свой гнев, как Райкер. – Прости, что вел себя как эгоистичный петух!

Он кивает: мол, прощаю.

– Прости, что вел себя как придурошная черепаха.

– Что?

– Я ушел в себя. Как черепаха.

– Ты же знаешь, что петухи и черепахи – так себе сравнения?

– Но они вроде как подходят.

Я смеюсь, и это так здорово – снова смеяться с ним! Впрочем, смех скоро утихает. Время говорить о делах. Об амурных делах.

Райкер пристально смотрит на меня.

– Начинаем сначала. Чего ты хочешь?

Я ценю, что он проявляет инициативу, но это я должен спрашивать. Потому что в прошлый раз не спросил.

– Чего хочешь ты? – Хорошо бы дождаться ответа, но мне надо быть честным и с собой, поэтому я делаю серьезное признание: – Раз мы оба влюблены в одну девушку.

Он широко распахивает глаза от удивления и криво мне улыбается:

– Дошло наконец!

Смеюсь:

– Нет, друг, тебя я легко раскусил! Уже на второй день знал, что ты в нее втрескался. Так вот!

Он смеется и качает головой:

– Я не об этом, балда! До тебя наконец дошло, что ты тоже ее любишь.

Пожимаю плечами, но не от беспомощности. Впервые с момента нашей ссоры я чувствую надежду.

– Это тоже, скорее всего, правда.

Моя одержимость? Это не просто одержимость! Это любовь, и мне до жути страшно, но в то же время волнительно.

– И что мы будем с