Читать книгу "В рассветный час - Кира Измайлова"

– Хотя еще эта горничная есть, – продолжает Кьен. – Пускай она, если вы возражаете, чтобы я… Оно понятно, конечно, отравить я вас при всем желании не смогу, но будто не понимаю: то, что убийца стряпал, в рот взять противно…

– Я представления не имею, умеет Мелли готовить или нет, а если умеет – что именно, – честно говорит Дейн.

– Что-то всяко уметь должна, если руки нужным концом приставлены.

«Вот о ее руках Танн что-то говорил, – вспоминает Дейн. – Дескать, и прилежная, и чистюля, ни пылинки не оставит, дом сверкает, но на кухню ее лучше не пускать: или посуду расколотит, или ошпарится, или полный горшок соли в кушанье вывалит. Подавать – на это она способна, но не более того».

– Ладно, займись делом, – говорит он Кьену и мрачно добавляет про себя: «Главное, не говорить Ксенне, кто готовил. И предупредить телохранителей, чтобы не болтали».

– Я заодно в лавках и вообще в городе послушаю, вдруг какие разговоры интересные? – тут же подхватывает Кьен. – Мало ли, пригодится…

– Время к обеду, так что лучше тебе поторопиться, если желаешь поразить меня своей стряпней.

– Поразить, может, не поражу, милорд, но помои на стол не подам, – отвечает тот. Кажется, страх его отпустил, и от этого Кьен сделался особенно болтлив. – Прадед мой был знаменитым поваром, говорили – настоящий кудесник. Вроде бы звали его на службу в чей-то дворец, но он не пошел, скучно, мол. Так и держал трактир до самой своей смерти. А я в него удался, разве что магия малость другая…

– Только не говори, что твой прадед придавал какой-нибудь бурде вид и вкус блюд, достойных королевского двора!

– И как это вы догадались, милорд? – несмело ухмыляется Кьен. – Потому и не пошел на службу-то: там бы мигом раскусили его фокусы… Но, однако, чтобы соорудить видимость хорошей еды, нужно знать, какова она на вид и на вкус. Так что готовить прадед умел, и еще как. Другое дело, что мухлевал… Таких, как вы, не обманешь, говорю же, да разве вы часто в простой трактир заходите? А обычному люду много не надо… Опять же тухлятиной прадед никогда никого не потчевал!

– Ты так стараешься меня в этом убедить, что я вот-вот передумаю и запрещу тебе приближаться к кухне.

– Молчу, милорд, молчу… Только вот еще что…

– Говори, только покороче!

– Я… это самое… на миледи насмотрелся, – сконфуженно говорит Кьен. – В смысле, на наряды ее.

– И что?

– Да они на ней сидят, как на козе портупея…

– Ты говори, да не заговаривайся!

Дейн успел позабыть, как утомляют и раздражают его разговоры с незнакомыми людьми, тем более настолько неприятными, и теперь на грани взрыва. Ему не нравится это ощущение, он старается взять себя в руки – небезуспешно, благо практика у него обширная. Но, очевидно, достаточно сильно меняется в лице, потому что Кьен пятится от него, съежившись и словно сделавшись меньше ростом, и бормочет какие-то дурацкие извинения, путаясь в словах.

– Ты, выходит, знаток не только кулинарии, но и дамской моды? – окончательно успокоившись, спрашивает Дейн.

– Ну так… много где бывал, всякое видел…

– А более конкретно?

Кьен чешет в затылке. За время разговора он успел постепенно избавиться от личины Танна и сейчас подбирает что-то на основе собственной внешности, довольно заурядной, на удачу. Он действительно мастер: Дейну прежде не доводилось видеть, чтобы маг-середнячок так легко и непринужденно изменял внешность, не отрываясь при этом от достаточно напряженного разговора, да еще будучи перепуганным мало не насмерть. Правда, тут же думает Дейн, выборка у него не сказать чтобы репрезентативная…

– Миледи очень красивая. И платья красивые, – говорит наконец Кьен. – Только не для нее. То есть… ну, модные они, я в самом деле знаю: тут кружева, там оборки, бантики опять же. Ткань дорогая, пошито отменно, не тяп-ляп, а все равно что-то не то выходит.

– Может, меня обманули и подсунули модистку, которая обшивает купеческих дочек? Слышал, те как раз любят побольше кружев, лент и бантиков, будь они неладны…

– Нет, не обманули, милорд. Модистка самая что ни на есть известная в столице, к ней в очередь выстраиваются, но для племянницы владетельного лорда она, ясное дело, выкроила время. И сделала все чин по чину, только… – Кьен снова глубоко задумывается, потом заканчивает: – Она на миледи, похоже, и не смотрела толком. В смысле, прикинула: волосы светлые, глаза голубые, цвет лица опять же распрекрасный – стало быть, пойдут девушке вот такие оттенки, а фасоны возьмем самые модные, тем более фигура позволяет.

– Хочешь сказать, она Ксенну рассматривала как манекен? Ну, портновскую куклу, на которые платья примеряют?

– Вот, вы сразу сообразили, милорд, а я слов никак не найду! Точно так и вышло: вроде и не в чем мастерицу упрекнуть, деньги свои она честно отработала, красиво вышло, только… ну… без души как-то.

«Мы думали, что кто-то может скопировать наряды Ксенны, чтобы подменить ее на балу, – думает Дейн, – и решили сшить ей другие. Вот только где за неделю до бала взять мастерицу, которая за это возьмется?»

– Э, милорд, знаю я одну такую, – говорит Кьен, и Дейн понимает, что последнюю фразу произнес вслух. – Выглядит сама, правда, не очень, зато хоть из мешковины, хоть из старого паруса может такое платье сшить – закачаешься! А уж если ей материал хороший дать, тут уж и гадать нечего – будет миледи настоящей королевой!

– Королевой я не буду, – перебивает Ксенна, которая, похоже, все это время подслушивала через открытое окно, а теперь перевешивается через подоконник, – но эту свою мастерицу доставь немедленно! Ты не возражаешь, милорд брат мой?

– Мы ведь договорились.

– Так мне сперва обед готовить или за старухой идти? – спрашивает Кьен.

– Без обеда мы переживем! – отрезает Ксенна.

– Иди, и поживее, – машет рукой Дейн. – Можешь лошадь взять.

– Нет, миледи, эта старая ведьма на коня не полезет. Повозку разве нанять, но это заметно будет… Так что мы уж пешочком, как раз потемну придем, никто не увидит. Ну, кроме телохранителей ваших… Только как бы миледи не испугалась.

– Чего именно? Эта старуха что, так отвратительно выглядит? – удивляется Дейн.

– Ну, милорд, скажу честно: не знай я ее с рождения, драпал бы впереди собственного визга, доведись столкнуться в потемках.

– Ты мастер личин, вот и подправь ей физиономию. И хватит болтать – солнце уже высоко!

– Она мне сама портрет поправит, если сунусь, – ворчит Кьен. – Это… милорд, а сколько ей обещать? Задаром только птички поют, сами знаете…

– Как этой модистке или больше. Кстати, а сколько ей заплатили? – спохватывается Ксенна, и Дейн отвечает. – Ой… я не думала…

– А я даже вообразить не мог, сколько она с вас содрала… – впечатленно добавляет Кьен. – Ладно. Сторгуюсь за треть, а может, и меньше: еще ж материю покупать и всякое прочее. А негодные платья, если не жалко, старухе отдадите, она их перешьет – другим продаст. Никто и не узнает, зуб даю!