Читать книгу "Аромат счастья сильнее в дождь - Виржини Гримальди"

– Интересно, продолжал бы он меня любить, если бы Амбра была…

– Об этом мы не узнаем никогда. Понимаете ли, две пары из трех расстаются после потери ребенка. Это крайне разрушительный фактор даже для наиболее привязанных друг к другу людей. Утрата ребенка – это уничтожение планов на будущее, изменение самой структуры семьи, разрушение родительской роли. В вашем случае вы оба создали для себя определенные механизмы защиты. Вы, например, развили в себе супербдительность, которая не позволила бы вам ни в чем ошибиться, а ваш муж предпочел уйти от реальности. Этапы траура, о которых я говорил, вы прошли не только с разной скоростью, но и в совершенно различной манере. Это классический случай, почти всегда так и бывает, однако он приводит к такому отчуждению, которое уже почти невозможно преодолеть, даже когда в механизмах защиты уже нет острой нужды.

– Как все это сложно! В голове у меня ураган мыслей. Некоторые постоянно вертятся где-то на заднем плане, так что порой мне кажется, я могу от них сойти с ума.

Он пристально смотрел на меня, поглаживая свои кондитерские щеки.

– Вам приходилось когда-нибудь чистить бассейн?

Ох уж этот доктор Паскье с его странными вопросами!

– Нет, а что?

– Когда бассейн грязный, то вода – мутная, непрозрачная, ой как не хочется в нее погружаться! Чтобы очистить бассейн, сначала нужно как следует отскрести дно, снять со стенок всю грязь и поднять ее наверх. Только тогда можно убрать все это с помощью насоса и уничтожить. Ну, так вот, вы – и есть бассейн.

Уж не принимает ли он наркотики?

– Все ваши травмы поднимаются на поверхность, – продолжил он. – Процесс это долгий, болезненный, но необходимый, чтобы все переварилось и ушло в нужное место. Знаете, есть нечто такое, подтверждение чему я нахожу буквально в каждом дне жизни.

Он взял паузу, словно чтобы придать больше весу дальнейшим словам:

– Если что-то заканчивается не так, как вы хотите, это вовсе не означает, что это не заканчивается хорошо.

Затем он повторил, хотя и другими словами, на этот раз медленнее:

– Если нам кажется, что все закончилось плохо, это не обязательно так и есть на самом деле.

Я кивнула, понимая, что он только что выдал мне свою самую главную мысль.

– Только вы можете решить, каким образом извлечь позитивный момент из каждого события. Это – единственное, что мы действительно можем контролировать. В течение многих месяцев вы позволяли себе действовать неверно. Но это был единственный способ понять, как стоит действовать правильно.

Глядя на его красную оправу очков, красную рубашку и красные часы, я подумала, что каждый человек хотя бы раз в жизни имеет право заполучить своего личного Деда Мороза.

12 апреля 2014 года

Твои родители пригласили нас на обед. После ухода Амбры они стали к нам особенно предупредительны, и это заметно смягчило твои отношения с матерью.

Отец твой просто устроил пир горой и даже достал серебряные приборы.

Пришли все: твои брат и сестра с Жеромом, Сидни и Миланом. Во главе стола восседала бабушка Голубка.

Весь обед отец и брат непрестанно шутили, всеми силами пытаясь нас развеселить. Твоя мама без конца гладила тебя по голове, стоило ей пройти мимо. Чувствовалось, что ей хотелось сделать и больше, но она не знала, как к тебе подступиться. Надо сказать, ты была в полном порядке. Никогда я не видел тебя раньше такой довольной в кругу твоей семьи.

Мы только принялись за десерт, когда твоя сестра встала и сказала, что у нее есть для всех нас важное сообщение. Поскольку руки она держала на животе, сомнений в продолжении ни у кого не возникло. Она взглянула на Жерома, и они хором провозгласили, что ждут ребенка.

На несколько секунд взгляды присутствующих задержались на тебе, после чего раздались шумные поздравления. Ты сидела с каменным лицом, на нем застыла бутафорская улыбка, подобно приклеенным усам клоуна. Наконец ты встала, механически направилась к Эмме, поцеловала ее, а затем снова села на место. Но я один видел, что ты с трудом сдерживала слезы.

Однако это был еще не конец.

Будущие родители сказали, что собираются попросить тебя о чем-то очень важном. Они все обдумали, и у них не было никаких сомнений в правильности этого решения. Да, они хотели, чтобы ты стала крестной. Зная о ваших натянутых отношениях с сестрой, я был поражен.

Твой отец закашлялся. Голубка испустила смешок. Ты открыла было рот, но слова так и не вышли. Тогда ты встала, взяла сумку и ушла.

· Глава 71 ·

Мама настояла, что сама разберет вещи, оставшиеся от Голубки. Мы сделали вид, что принимаем и понимаем ее решение: пусть она пойдет туда первой, а мы с отцом и братом присоединимся позже. Когда спустя немного времени она открыла нам дверь, в ее глазах читалась благодарность.

Голубка не любила накапливать воспоминания. Приходя к ней, я всегда чувствовала себя здесь чужой, даже не понимая почему. И только опустошая шкафы, трогая ее вещи, я наконец поняла, поскольку объяснение было очевидным. Мир Голубки был заполнен только нужными вещами: скорее функциональной, чем эстетичной мебелью, устаревшими, но исправными бытовыми приборами, посудой, рассчитанной на одного человека, и аппаратом «Минитель»[82]. Никаких фотографий, картинок в рамочках, безделушек в память о каком-нибудь путешествии, никаких книг. И только элегантная одежда да украшения свидетельствовали о том, что здесь когда-то жил человек.

Мы быстро освободили гостиную и кухню, и когда нанятый нами небольшой фургончик заполнился, отец с братом совершили свое первое паломничество в «Эммаус»[83], а мы с мамой тем временем решили привести комнату в порядок. С тех пор как мы сюда пришли, у мамы все вызывало бурю эмоций. Она без конца всех поучала, сетовала, что все делается слишком медленно, жаловалась на недостаток света, запихивала в коробки вещи кое-как, торопясь. Мы с ней почти не разговаривали. Да, все оказалось куда труднее, чем я предполагала. Я понимала, что пришла сюда в последний раз в жизни. В последний раз я вдыхала запах супа, смешанный с ароматом освежителя. В последний раз я находилась в этом доме, и теперь мне хотелось как можно скорее его покинуть. Моя бабушка умерла. Голубки никогда больше не будет на свете.